Призрак Карфагена

Александр всю жизнь считал, что с женщинами лучше лаской, так и собирался действовать. Надо сказать, заинтриговал: варвары смотрели на него с любопытством. И правильно!

— Девки молодые, — негромко продолжал Саша. — Значит, таким матерым мужикам, как мы с тобой, братец Оффа, там делать нечего — напугаем только. Остаются двое. А кто у нас из них всех милее и пригоже? Гислольд, вестимо. Вы только на него посмотрите, писаный красавец, да и возрастом — самый младший, как раз девкам под стать. Уж его-то они точно не испугаются. Особенно если будет приятен да вежлив. Что ты смотришь, Гислольд? Иди-ка лучше на ручей, умойся, гребнем расчеши волосы, да потом приходи, расскажу, что у девок спросить.

Оффа и Фредегар, переглянувшись, захохотали. Оффа что-то шепнул…

— Ладно вам изгаляться-то! — обиженно оглянулся Гислольд.

— Иди-иди, — Саша замахал руками. — Мойся.

Юноша вернулся быстро — предстал перед вождем умытый, причесанный.

— Ну вот, — довольно ухмыльнулся хевдинг. — Совсем другое дело. Экий ангелочек! Ладно вам ржать-то! А ты, дружище Гислольд, их не слушай. Сними нож, и меч, и пояс… Да и пожалуй, разуйся. Верхнюю тунику тоже снимай — жарко. Скажешь все, как я говорил. Смотри не перепутай! Брат Оффа! — Едва парнишка скрылся за деревьями, Александр подозвал побратима. — Пойдем-ка с тобой следом, посмотрим. Мало ли что?

~~~

Солнце сверкало между золотистыми липами, бросая желто-зеленые лучи вниз, на папоротники.

Красавчик Гислольд действовал, как и наказывали: собрал в подол ягод, а уж потом пошел к девчонкам, не таясь, открыто, напевая какую-то песню, причем на латыни.

Девушки, услыхав чужака, напряглись, переглянулись и хотели уже броситься прочь, да вовремя увидели парня, вовсе не показавшегося им таким уж опасным. Скорее, даже наоборот…

Mirabile futurum, ne esto mihi durum,
Ne esto mihi durum, ne esto durum…

[8]

идя по тропинке, весело напевал Гислольд. Заметив прячущихся за кустами смородины девчонок, запел еще громче:

Origine ex cura ad optimum futurum,
Ad optimum futurum iam nunc egressus sum…

— Неправильно ты песню поешь! — Едва парнишка подошел ближе, высунулись из-за кустов девчонки — юные смешливые красавицы с длинными каштановыми локонами и голубыми, как полуденное небо, глазами. Младшей было лет тринадцать, старшей, может, года на два больше. Почти ровесницы Гислольду.

— Как это неправильно? — улыбнулся юноша. — А как же надо?

— Во втором куплете надо петь не сига, а рига. Хочешь, вместе споем?

— С большим удовольствием, девы…

Спели…

Потом затянули еще одну песню, Гислольд ее знал плохо, но все же по мере сил подпевал как мог. Девчонки смеялись:

— Экий неумеха. Ты откуда тут взялся?

— Я из Фризии, — Гислольд не порол отсебятины, отвечал, как был научен. — Иду поклониться святым местам, в Рим, славный город.

— В Рим, ну надо же! — Девчонки были поражены. — Так ты что же, паломник?

— Он самый и есть! — важно поклонился Гислольд.

— А откуда ты эту песню знаешь? Ну ту, что только что пел?

— Священник наш научил, отец Валентин.

— Ты христианин?

— Добрый католик. А вы что подумали?

— Да так… — Девчонки переглянулись. — Мало ли кто тут ходит?

— Я что, похож на язычника?

— Ты?! Нет, не похож.

— А ведь тут были язычники, на побережье, — опустив голову, скорбно заметил юноша. — Мы едва успели спастись.

— Мы? Так ты не один?

— Нет. Мой спутник ранен, и я даже не знаю, сможем ли мы идти дальше. Нам надо найти какое-нибудь попутное судно, если, конечно, нас возьмут.

— Ну тогда вам надо в Ингену! — чуть помолчав, заявила старшая девушка. — Тут у нас как раз есть дорога, правда, на ней не очень-то безопасно, но где ты вообще видел безопасные дороги? Что молчишь? То-то и оно, что нигде.

— Спасибо за помощь. — Поблагодарив, Гислольд наконец предложил угоститься. — Хотите ягод? Я тут собрал. Вкусные!

— Да мы и сами собираем… Но уж если ты предлагаешь — изволь, не откажемся.

И вот уже снова затянули песни, потом в ход пошли шутки, прибаутки… Похоже, Гислольд девчонкам понравился, никакой угрозы они от него не чувствовали.

— Ты сказал, твой друг ранен? — закончив петь, вдруг спросила старшая.

— Да! Языческая стрела пронзила его навылет. Угодила прямо в ногу, представляете?

— Знаешь, у нас в селении есть одна колдунья… Если, конечно, твой друг не побрезгует. Она многих лечит.

Гислольд качнул головой и улыбнулся:

— Не знаю, девушки. Идти в чужую деревню… А вдруг нас там примут за лазутчиков? Оно нам надо? Нет, мой спутник и так скоро поправится… Хотя помощь ему бы не помешала.

— Так мы можем договориться с колдуньей! Не бойся, мы никому не проболтаемся. Она добрая.

— О, у нас найдется, чем заплатить! Подали по пути добрые люди.

— Ну вот видишь! Считай, что договорились.