Призрак кургана

Еще бы не здорово. Никто не мешает.

Он сел в постели и выглянул в окно. Совсем рядом вода – плавательный бассейн. Метрах в десяти, не больше.

За береговой дорогой, под обрывом, темно-синяя сверкающая рябь пролива.

А над обрывом, почти на самом краю, – курган. Говорили, что это старый могильный курган и там появляются привидения. Не днем, конечно. Не при таком палящем солнце.

Юнас встал и натянул шорты.

Еще раз прислушался. Ни разговоров, ни звяканья посуды – ничего. Никаких звуков, кроме тихой многоголосой фуги островного лета.

Вчера, когда он пошел спать, празднование продолжалось. Впрочем, праздновали кто как: Мате с двоюродными братьями сидели на мостках у воды и ждали, не появятся ли какие-нибудь девочки, отец пошел в ресторан, тоже принадлежавший семье Клосс. Он был там за главного. А тетя Вероника и дядя Кент сидели на деревянной веранде, выстланной наподобие палубы, с аккуратными желобками между досками. С ними были муж Вероники, приехавший на пару дней из Стокгольма, и новая подружка дяди Кента. Юнас даже не знал, как ее зовут. Насколько он помнил, у дяди Кента каждое лето была новая подружка. Все они, как правило, были неразговорчивы, молча сидели за столом и вскоре исчезали.

Юнас чересчур устал, чтобы присоединиться к компании. Он лег в десять и быстро заснул под отдаленные звуки музыки, тихие разговоры и громкий, но все же приглушенный смех.

И проснулся с ощущением счастья.

Застегнул шорты, надел тонкую футболку, открыл стеклянную дверь и вышел на солнце. Было всего восемь утра, но солнце стояло высоко и жгло, как в полдень.

Два участка виллы Клосс. Камень, кое-где кусты и буйно растущая румянка. Раньше третьим участком, самым южным, владел отец, но потом дела его пошли не слишком хорошо, и участок он продал. Первое, что сделали новые владельцы, – пометили ревир: вкопали столбы и отгородились от виллы Клосс штакетником. В прошлом году штакетника не было.

Юнас захотел есть. Наверняка у дяди Кента в кухне найдется что-нибудь пожевать.

К монументальной вилле дяди Кента шла широкая, мощенная гранитными шестиугольниками дорога. Юнас посмотрел на бассейн – вода выглядела теплой и прозрачной, но в бассейне почти никто никогда не плавал.

У взрослых вечно не хватало времени, а Юнасу больше нравилось купаться в море. Настоящее купание на лоне дикой природы: скалы, водоросли и мелкие рачки, которые чувствительно щиплют за ноги, если долго стоишь на месте. Юнас как-то спросил у проходящего старика с клюкой, как они называются, и получил исчерпывающий ответ:

– Щипалки.

Он поднялся на обращенную к морю веранду-палубу Эта веранда и точно такая же в доме Вероники будут его рабочим местом в ближайшие недели. Ему предстоит отшкурить их и покрыть китайским маслом, чтобы не гнили и не темнели. Но не даром. Пообещали за работу тридцать пять крон в час – куча денег. Он согласился не думая.

Вилла дяди Кента была просто огромной, с панорамными окнами по всему фасаду. Юнас отодвинул стеклянную дверь на роликах и вошел.

Эта прохладная продолговатая комната с окнами во всю стену всегда напоминала Юнасу рубку космического корабля. Он, разумеется, никогда не был в рубке межпланетного корабля, но в кино выглядело очень похоже. Комната забита всевозможной электроникой. Маленькие лампочки в потолке с управляемым светом, огромная стереоустановка и еще более огромный телевизор. И стерео, и телевизор подключены к вмонтированным в стену метровым колонкам светлого дерева.

Справа у входа, рядом с новенькой беговой дорожкой, стояла красная сумка дяди Кента с клюшками для гольфа, а чуть подальше – вход в сверкающую чистотой кухню. Оттуда доносилось звяканье посуды.

Дядя Кент нанял служанку – то ли из Польши, то ли из Латвии. Она уже хлопотала вовсю. Выставила на разделочном столике все, что полагалось к завтраку: хлеб, масло, соки, яйца, фрукты, молоко и четыре сорта хлопьев.

Юнас уставился на угощение. Хорошо, что он один, – дома к еде не подойдешь, пока Мате не возьмет все, что ему захочется. А тут – подходи и бери. Он взял голубую плошку, насыпал туда хлопьев, залил молоком и устроился на черном кожаном диване, самом большом. Отсюда видно все: и каменистый луг, и береговая дорога, и могильный курган на обрыве.

Через четверть часа стеклянная дверь поехала в сторону, и в гостиной появилась Вероника.

– С добрым утром, Юнас, – сказала она приветливо. – Как спалось?

С утра деловой вид: темный костюм, вишневые блестящие туфли.

Юнас поспешно проглотил хлопья и кивнул:

– Замечательно.

– А где Кент и Никлас?

Юнас пожал плечами:

– Я никого не видел, тетя Вероника.

– Бегают, наверное. – Тетя Вероника улыбнулась.

Зимой она жила в Стокгольме со всей семьей, с мужем и детьми – восемнадцатилетним Урбаном и Каспером; Касперу только что исполнилось пятнадцать. А на летние месяцы Вероника переезжала на Эланд. Именно она и была главным мотором в «Эландике». С конца мая до начала сентября выходных у нее не было.

– Какие планы на сегодня, Юнас?

– Буду шкурить веранду.

– Не сегодня, Юнас. Сегодня праздник. Считай, что у тебя отпуск.