Призрак любви. Женщины в погоне за ускользающим счастьем

Кожа на плечах и груди покрылась веснушками и чуть огрубела. Джоан пользовалась лосьоном Santa Maria Novella, и ее выложенная плиткой ванная комната походила на рекламу для тех, кто часто летает в Европу. Когда с последнего педикюра проходило больше недели зимой и пяти дней летом, она начинала ненавидеть себя. Но самое хорошее в Джоан было то, что она не пыталась отрицать. Она не хотела любить запеченного осьминога и не мечтала иметь возможность заказать такое блюдо. Но она любила и могла. Единственной мелкой проблемой была симпатия Джоан к молодым парням. Нет, не слишком молодым, не двадцатилетним. Ее привлекали мужчины от двадцати семи до тридцати четырех. Слово «PUMA» – для идиотов, но, тем не менее, оно впечаталось в ее плоский трицепс.

Теперь Джоан знала расклад. Она никогда не была одной из тех зрелых женщин, что оказываются последними в баре для молодежи. Не ходила в рестораны, не забронировав столик заранее или без знакомства с управляющим. Последние десять лет лелеяла свою гордость, словно драгоценную коллекцию ружей. И больше не подмигивала.

По вечерам она отправлялась на фитнес, йогу или в спортзал. Дома перед сном долго ходила по квартире с семифунтовыми гантелями в руках. На своей уютной тиковой кровати тренировала трицепсы. Носила короткие черные спортивные шорты – в них она отлично выглядела, особенно издали. На коленях появились морщины, но бедра были крепкими. Или бедра были крепкими, но на коленях уже появились морщины. Ежедневное счастье зависело от того, какое предложение выдаст ее мозг.

Когда у нее в последний раз были постоянные отношения, с двадцатисемилетним, она поняла, что есть причины для того, чтобы парень остался, помимо хорошего матраса, отменного кофе и отличной косметики в чистой ванной. У него дома полотенца пахнут старой лапшой. А в квартире Джоан на коврах нет волос и засохших соплей. Раковина благоухает лимоном. Горничная складывает твои трусы. Спать со зрелой женщиной – все равно что иметь дачу на выходные.

Джоан завидовала не только молоденьким девушкам, но еще и женщинам, которые поднимаются в три утра все переделать, потому что не могут работать, когда все знают, что они не спят. Похоже, у этих женщин по шесть маленьких ножек на каждом колене. Джоан рассказала об этом психотерапевту, и та отрезала: «Тут нечему завидовать». Но Джоан почувствовала нотки гордости в ее голосе – ведь та была замужем и имела троих маленьких детей.

Сегодня свадьба и нужно выглядеть ослепительно. Нужен поход к косметологу, эпиляция воском, маникюр, соляной скраб, подкрашивание ресниц – все это требовалось сделать вчера. А теперь, чтобы успеть, надо пять часов, а осталось только четыре. Ей нужны идеально гладкие щеки. От мысли, сколько всего надо сделать днем, чтобы не возненавидеть себя вечером, закружилась голова. Джоан знала, что она не одна такая.

На Манхэттене все питало новые запросы. Да, так было всегда, но в последнее время казалось, что потребности занимают такое огромное место в мозгу, что у дам не хватает времени, чтобы размещать в соцсетях фотографии процесса удовлетворения каждой из них. Например, подкрашивание ресниц. Сегодня, если ты заночевал где-то, нельзя утром бежать в ванную, чтобы подкрасить глаза. Твои ресницы должны с самого утра быть черными и толстыми, как мохнатая гусеница. «Люби себя» гласят постеры наперед магазином Sabon в центре Organic Avenue. Но Джоан отлично знала: если любить себя, будешь толстой.

Двадцатисемилетний парень застал ее за выщипыванием волнистого черного волоска из подбородка – словно рыба выдергивает крючок из собственной губы. Дверь ванной была не заперта, и она заметила выражение отвращения на его лице при виде ее деградации. После парень здесь больше не ночевал. Через две недели у них был незатейливый секс, но ночевать не остался – и больше не писал. Джоан с нежной горечью вспоминала изысканный салат с цыпленком, который она однажды приготовила ему на ужин, а он принялся за него с уверенностью человека, который трахает в неделю нескольких женщин. Чем сильнее мужчина ее не желал, тем сильнее сжималась ее вагина. Она была подобна рыбе, которая пытается сама себя поджарить.

ДВАДЦАТЬ СЕМЬ. Когда Джоан было двадцать семь, она начала просыпаться с сухим ужасом. Биологические часы будили ее в четыре утра в самых красивых апартаментах. Эти часы отсчитывали солоноватые яйцеклетки, которые возникали и мгновенно высыхали внутри плотной ваты тампона Tampax Super Plus. Она просыпалась, обливаясь потом, в полном одиночестве, и получала приглашения на свадьбы девушек еще некрасивее ее. Она хотела детей, но мечтала влюбиться. Зато она преуспела в карьере больше, чем кто бы то ни было. Она стала приходить на Неделю моды с игроками NFL, а ее подруги на показе Стеллы Маккартни сидели в задних рядах и жевали дешевый Orbit.