Призрак Мими

Торопливо и сбивчиво, словно желая скорее завершить испытание, Моррис заговорил:

– Я был на кладбище, плакал над гробом девушки, которую любил. Гроб тогда как раз выставили из семейного склепа, чтобы подготовить погребение матери.

Вновь по залу суда пробежал ропот. Моррис напряженно вглядывался в потолок. Все видели, что он переживает сильнейшее из возможных унижений, и готов дорогой ценой оплатить свою свободу.

Обождав, пока шум утихнет, адвокат негромко спросил:

– И вы ждете, что мы вам поверим?

– А если вы ждете, что я серьезно отнесусь к подобным вопросам, то вы просто наглец! – очень убедительно рявкнул Моррис, но тут же снова взял себя в руки. – Простите, я понимаю, что вы стараетесь для блага ваших клиентов, к которым я питаю искреннюю симпатию… – Ох, до чего любят итальянцы этакую выспренность. – Увы, после гибели Массимины я не могу отделаться от мысли, что потерял счастье всей своей жизни. Иногда такое чувство, будто она бросила меня, оставила в одиночестве. Я все время мысленно разговариваю с ней, словно она где-то рядом, опекает меня и руководит моими поступками. Кто знает, возможно, она одна и позволяла мне выдерживать то, что я могу охарактеризовать как во всех отношениях бесплодный брак.

Моррис посмотрел судье прямо в глаза и подумал: ничто так не помогает завоевать доверие, как способность публично признавать неприятные вещи. Кто бы усомнился. Его искренность была неподдельной. И в это время он услышал шепот: «Morri, grazie, grazie. Спасибо, что сказал при всех – ты любишь только меня».

По понятным причинам адвокат был раздражен.

– Мистер Дэкуорс, позвольте обратить ваше внимание, что по сравнению с – людьми, которых обвиняют в похищении или убийстве синьора Позенато, вы имели неизмеримо больше возможностей расправиться с родственником, отогнать машину с телом, а вернувшись, вызвать полицию. И затем, уже ночью, избавиться от трупа и машины, а только потом, сидя в тюрьме, продумать весь этот фарс с оплакиванием умершей возлюбленной. Трех недель для такого хватило бы с лихвой.

Вновь по залу суда пробежал взволнованный шепоток. Обвиняемые, судя по всему, с трудом понимали, о чем речь. Азедин грыз ногти.

– Именно такова, как я уже говорил, версия полковника Фендштейга. Хоть я и не совсем понимаю, каким образом мне удалось бы убрать машину и избавиться от тела без сообщников.

Адвокат начал было снова, но Моррис его перебил:

– Однако должен заметить, к чести полковника, что имеющихся улик, как против обвиняемых – не считая окровавленного ножа, – так и против меня, настолько недостаточно, что я удивляюсь, как вообще дело дошло до суда. В конце концов, можно рассматривать, хотя бы чисто условно, и другие версии. Скажем, что Бобо похитил или убил муж его любовницы, – если бы еще знать, кто это. Или что Бобо сам перевернул офис вверх дном и сбежал с подругой. Я хочу сказать, ведь ни тело, ни машина так и не найдены, и как можно судить кого-то…

– Позвольте, синьор Дакворт, – мягко вмешался пожилой судья, – вы здесь присутствуете в качестве свидетеля, а не для того, чтобы делиться собственными предположениями или догадками.

– Прошу прощения, господин судья, – Моррис был само смирение. – Я пытался объяснить, что вынужден защищать себя, но вовсе не желаю, чтобы этих парней посадили по ошибке.

Адвокат резко повернулся к судьям.

– Ваша честь, перейдем к рассмотрению дела. Я сейчас попытаюсь показать не только то, что улики против моих клиентов явно недостаточны. Но также и то, что если все же совершилось убийство, преступником является не кто иной, как синьор Дэкуорс, имевший для этого не только целый ряд мотивов, но и неограниченные возможности. Разумеется, как признал сам синьор Дэкуорс, он не смог бы действовать в одиночку. В связи с этим резонно предположить, что сообщником был высокий негр, известный под именем Кваме, который впоследствии погиб вместе с Паолой Тревизан, женой синьора Дэкуорса. Свидетель признает, что разговаривал с Кваме на так называемой Вилла-Каритас сразу перед тем, как поехать в офис. Где находился и что делал упомянутый Кваме в течение последующих двух часов, нам неизвестно. Зато спустя всего несколько дней после исчезновения Роберто Позенато синьор Дэкуорс забирает этого молодого эмигранта из общежития и разрешает поселиться в его квартире. Он также дарит Кваме свой «мерседес» и поручает ему управлять фирмой в то время, пока сам находится в следственной тюрьме. Как следствие, возникли близкие отношения между Кваме и синьорой Дэкуорс, о чьей супружеской неверности знали все члены семьи Тревизан, да и многие посторонние. Я хотел бы подчеркнуть, что эти косвенные доказательства выглядят куда более весомыми, нежели факты, собранные обвинением против моих подзащитных, чья главная и единственная вина, как я подозреваю, в том, что они не принадлежат к европейской расе. А потому я призываю суд снять обвинения против них и продолжить расследование в отношении присутствующего здесь свидетеля.