Призрак Мими

Он постучал, готовясь произнести «Puo metter? questi in acqua?» с самым невинным выражением в широко распахнутых глазах, как вдруг уразумел, что навстречу спешит вовсе не горничная. При виде комичной, словно издевательский фотошарж, физиономии с крючковатым носом, козлиной бородкой и лысеющей макушкой в венчике кудрей весь оптимизм Морриса Дакворта улетучился, как воздух из проколотого шарика.

– Здорово, старик, как дела? Давненько не видались, а?

Стэн! Антонелла, видно, решила, что Моррису будет приятно пообщаться с «земляком». Словно его итальянский недостаточно хорош. Словно этот итало-американский еврей мог каким-то образом напомнить ему о родине. Если, конечно, Морриса не позвали только затем, чтоб было кому развлечь дорогого гостя.

– Вы, наверное, иногда скучаете по дому, – Антонелла улыбалась им обоим, совершенно не обращая внимания на букет. Морриса подмывало ответить, что скучает он только о той минуте, когда наконец свернет шею калифорнийскому придурку.

…За стеклянной столешницей, отражавшей мерцание свечей и блики дорогой розовой лепнины на белизне фарфорового сервиза, Паола напропалую кокетничала со Стэном. С этим-то уродом! Да еще выгибалась так, чтобы он мог изучить ее декольте до самого лобка. Бобо рассуждал о политике и экономике, с умным видом кивая головой и явно принимая Стэна всерьез, хотя тот отвратно говорил по-итальянски и за столом вел себя препохабно – вмиг сметал еду с тарелок и просил добавки с миной избалованного сукина сына из Сан-Диего. Бобо расспрашивал, что Стэн думает о Буше, о ситуации в Персидском заливе, да как это может отразиться на бизнесе. Мнением Морриса на сей счет он ни разу не поинтересовался. Стэн отвечал с набитым ртом, непрерывно почесывая волосатую грудь под заношенной рубахой. Джинсы на нем были в заплатах, а кудри липли к плеши мокрыми водорослями. Антонелла тем временем отправила горничную за новой порцией лазаньи – бедняжка – так проголодался, – а Бобо заботливо налил Стэну очередной бокал дорогого вина, купленного Моррисом (за что до сих пор ему никто не удосужился спасибо сказать!). Затем вступила Паола с разглагольствованиями, как она хотела бы смотаться в Штаты, где еще не бывала, но уверена, что там куда веселей, чем в Англии. Стэн, брызжа – непрожеванными макаронами, принялся нахваливать Калифорнию. Размахивая вилкой, он пел, как здорово на пляжах в Сан-Франциско – нигде больше в мире такого нет. Паола глупо хихикала.

Вот вам и тихий семейный уют. Вот и весь триумф посвящения, мрачно подумал Моррис. Стоило ему наконец переступить порог святыни, – где дорогой антиквариат с безупречным вкусом расставлен по геометрическим плоскостям модного дизайна, где интимное окружение и исконные духовные ценности сочетаются с деловой хваткой, – как тут же сами небожители с бессердечным равнодушием отдают ее на поругание. И кому – дебилу, вонючему хиппарю, безмозглому козлу-бисексуалу. Стэну, видевшему его с Мими – сперва на автобусной остановке в Вероне, потом на станции Термини, когда Моррис забирал выкуп.

Мими! Моррису нестерпимо захотелось очутиться у себя дома, лучше всего в ванной, наедине с воспоминаниями. Тело лопалось от внутреннего жара, ищущего выход. Жилы на запястьях напряглись, как растяжки, удерживающие от падения разваленную башню. Громко звякнул отброшенный прибор. Лица, до того обращенные к Стэну, который нес свою ахинею о райском побережье, в тревоге повернулись к Моррису. – Он не знал, что сказать. Пунцовый от злости, которая, как он надеялся, сойдет за смущение, выдавил, что неважно себя чувствует.

– Э-э, чувачок! – протянул Стэн, похоже, только теперь вспомнив о его присутствии. – Вид у тебя в самом деле паршивый.

Паола недовольно вздернула бровь: уходить ей явно не хотелось. Бобо надулся; его угреватая кожа лоснилась в мерцании свечей, как отполированная доска. Одна лишь Антонелла выказала искреннее сочувствие. Она поинтересовалась, не рагу ли из голубей повредило Моррису, и предложила прилечь на кушетку. Тот скромно отказался и попросил только стакан воды. Он уже придумал более удачный способ сбежать и стал пытаться привлечь к себе внимание Паолы.

Теперь разговор зашел об отпуске. Бобо сообщил, что Антонелла собиралась в Турцию, но, может быть, имеет смысл поехать в Калифорнию, хоть это дороже. Моррис так и не сумел перехватить взгляд жены, зато нащупал под столом ее ногу и легонько коснулся лодыжки. За стеклом без скатерти это было довольно рискованное предприятие, но при свечах прозрачная крышка лишь отражала блаженные лица плотно поевших людей. Моррис начала – двигать ногой вверх-вниз. Через несколько секунд Паола напряглась в недоумении, затем блаженно расслабилась. Моррис поднял ногу выше и прошелся по внутренней стороны ее бедра.

– Povero piccolo, – тут же промурлыкала она, – если тебе так нездоровится, бедный малыш, может, и правда лучше отправиться восвояси. Пошли, Мо, я не хочу быть эгоисткой.

И тут Антонелла, подавшись к Моррису через стол, спросила:

– Ты ведь, кажется, как раз туда ездил в тот год?