Призрак музыки

– Никаких розыгрышей, Чистяков, я совершенно серьезна. Юля только что была здесь и говорила о вашей взаимной страстной любви. Ты же понимаешь, что мне с этим нужно что-то делать.

– Господи, Ася, я ушам своим не верю! Неужели эта дурочка всерьез решила, что я к ней что-то испытываю?

– Это ты у нее спроси, а не у меня. Ты давал ей повод так думать?

– Асенька, я со всеми женщинами веду себя так же, как с ней, но у всех хватает ума не принимать это за проявление любви. Ну как я мог знать, что она такая наивная! Да, я называю ее Юленькой, но у меня там все Анечки, Манечки и Танечки, все к этому давно привыкли. Да, я пару раз приглашал ее обедать в нашу столовую, но я всегда зову кого-нибудь с собой и предпочитаю, чтобы это были женщины, а не мужчины, потому что терпеть не могу во время обеда говорить с умным видом о науке. А с женщинами можно потрепаться о чем угодно, кроме работы. Ася, я не верю, что она всерьез…

– Лешенька, – устало сказала Настя, – разберись с ней сам, пожалуйста, ладно? Еще одного ее визита я просто не вынесу. Ты вернешься в субботу?

– Нет уж, дорогая моя, я приеду немедленно.

– Не стоит… – вяло возразила она. – Тебе утром придется рано вставать, а приедешь ты уже за полночь.

– Я сам знаю, что мне делать. И я не допущу, чтобы ты ложилась спать, набрав в голову черт знает каких глупостей. Дюжин еще у тебя?

– Пока да. У нас работы еще примерно на час осталось.

– Попроси его меня дождаться.

– Зачем?

– Затем. Человек, набравший в голову таких глупостей, не должен оставаться в одиночестве, это опасно для здоровья и для имеющейся в доме посуды. Все, Асенька, целую, я поехал.

Настя положила трубку и уставилась невидящими глазами на разложенные на полу листы с колонками цифр. Из оцепенения ее вывел голос Дюжина:

– Настасья, это правда?

– Ты о чем?

– О том, что ты говорила мужу.

– Паша, подслушивать нехорошо, а проявлять свою осведомленность о подслушанном и вовсе дурно. Где тебя воспитывали?

– Во дворе и в советской школе. Кончай мораль читать, тоже мне Песталоцци. Эта девица действительно требовала, чтобы ты дала мужу развод?

– Действительно.

– Она что, его любовница?

– Надеюсь, что нет. Просто она еще очень юная и не устояла перед Лешкиными чарами. Я допускаю, что она сильно влюблена и немножко потеряла голову. Я верю своему мужу, и, если он говорит, что между ними ничего нет, значит, так оно и есть. Хватит об этом, Паша. Давай делом заниматься.

– Да какое тут может быть дело! – возмущенно воскликнул Павел. – Разве можно работать, когда тут такое…

– Какое «такое», Паша? Не устраивай трагедию на ровном месте. Скоро приедет Чистяков, он просил, чтобы ты его дождался. Хочешь еще чаю?

– Хочу. А бутерброд у тебя найдется?

– Поищем. – Настя слабо улыбнулась. – Я тоже есть захотела. Наверное, это на нервной почве.

В холодильнике оказалось достаточно продуктов, предусмотрительный Чистяков, оставляя Настю на несколько дней, сделал необходимые запасы. Они приготовили бутерброды с сыром, ветчиной и копченой лососиной, помыли и порезали огурцы. Аппетит у Дюжина был отменный, и он с удовольствием прикончил почти все, потому что Насте кусок в горло не лез.

– Слушай, а ты не боялась, когда звонила мужу, что он все подтвердит?

– Боялась, – призналась Настя.

– Тогда зачем звонила?

– Чтобы узнать сразу.

– А вдруг он врет? Ты же все равно ничего не узнала. Мало ли что он сказал.

– Паша, когда-то я имела дело с одним человеком… Знаешь, смешно, но его тоже звали Павлом. Правда, он был не сотрудником нашего министерства, а уголовником. Так вот, у меня с ним зашел разговор о том, как отличить правду от лжи. Неважно, правду говорит человек или нет, важно, какие именно слова он считает нужным сказать в каждый данный момент. Его решение сказать то или иное продиктовано определенными побуждениями, так вот эти самые побуждения и есть правда. Понимаешь?

– Больно заумно, – недовольно пробормотал Дюжин с набитым ртом.

– Да нет, если вдуматься, то все предельно просто. Я спрашиваю у мужа, кто такая Юля. И даю ему возможность начать тот разговор, который он сам начать не может в силу слабости характера. Если, конечно, допустить, что между ними действительно серьезные отношения и он действительно хочет уйти от меня. Если же отношения какие-то есть, но разводиться со мной он не хочет, он поведет себя так, как и повел, то есть будет меня уверять, что все это ерунда и яйца выеденного не стоит. Выяснить, каковы на самом деле его отношения с Юлей, я не смогу никогда, но я и не уверена, что стремлюсь к этому. Но одно я выяснила точно: он не ухватился за возможность признаться во всем и заявить о своем намерении развестись со мной, значит, он дорожит нашим браком и нашими отношениями. Вот это я теперь знаю совершенно точно. Вот это и есть правда. Понял теперь?

– Понял. Я бы так не смог.

– Ты просто не пробовал. Разве ты никогда никого не ревновал?

– Не-а! – почему-то радостно сообщил Павел. – Меня девушки пока еще ни разу не бросали.

– А что, ты всегда первым успевал?