Призрак на вахте

Во-вторых, на подходе к английскому мысу Фламборо-Хед британские лоцманы не явились к месту условленной встречи и тем самым поставили под угрозу срыва проход русскими кораблями Английского канала.

В-третьих, при подходе к Портсмуту английские лоцманы посадили на мель линейный корабль «Европа». Из-за тяжелых повреждений корабль был вынужден встать в четырехмесячный доковый ремонт.

В-четвертых, до сих пор до конца не выяснена история повреждения и ремонта корабля Первой эскадры «Северный Орел». По прибытии эскадры в Гулль корабль имел повреждения и был поставлен в ремонт, который производили английские мастера. Однако после ремонта на выходе в море корабль едва не затонул, был оставлен в Портмуте и исключен из состава эскадры.

Сразу же по прибытии в английские порты русские корабли привлекли к себе пристальное внимание, в том числе и профессиональных разведчиков. «Смотрителей приезжает великое множество, – писал из Портсмута в Петербург посол И.Г. Чернышов, – в том числе много и из Лондона нарочно за тем туда ездили».

Откровенно неприязненное отношение к русским морякам со стороны официальных британских властей признают и сами англичане. «Наше Адмиралтейство… не выказывало особой готовности в оказании помощи судам эскадры», – признавался один из британских моряков того времени. Английские чины не гнушались ничем. «Хотя английское министерство, в числе коих и адмирал Гаук (первый лорд Адмиралтейства. – В.Ш.), соизволило иметь некоторое смятение, якобы от нас пренебрежно было вхождение в их порты без вымпелов… но Российская эскадра, командиры вымпелами и флагман своим верхним флагом никому не грозит», – доносил в Петербург адмирал Спиридов.

Весьма показательно письмо самого Д. Эльфинстона Н.И. Панину от 21 января 1770 года:

«Не могу не упомянуть о не совсем хорошем обращении и угрозах, которые пришлось снести от английского адмирала… ради сохранения чести флага ее величества, и, ввиду моего настоящего положения, я был вынужден сообразоваться с их угрозами. Они произвели сами обыск и бесчестие подобного поступка хотели сложить на меня, против которого, как английского офицера, и была направлена, по-видимому, их злоба… Тем временем среди возникающих препятствий я употреблю все усилия, чтобы привести эскадру в состояние выполнить то, чего я от нее ожидаю…»

Это письмо весьма красноречиво характеризует Эльфинстона, который, пытаясь замять получивший огласку скандал с обыском на русских боевых кораблях (случай сам по себе в истории российского флота небывалый!), старается исключить возможные подозрения в свой адрес со стороны Панина и неуклюже оправдывается перед ним.

Однако за весь период службы Эльфинстона под Андреевским флагом это единственный случай. В других же ситуациях, когда английский шпионаж не получал большой огласки, Эльфинстон неизменно становился на сторону английского Адмиралтейства, причем меры по отношению к русским матросам и офицерам принимал самые жестокие. «Мне прискорбно сообщить о крайне неосторожном поступке лейтенанта Скуратова, – доносил он в одном из своих посланий Панину, – который схватил… английского офицера… связал ему руки, прогнал с судна и вообще подверг его оскорбительному обращению по жалобе одного из матросов, работавших на этом судне». В тот же день приказом Эльфинстона лейтенант Скуратов (кстати, ставший впоследствии адмиралом и героем многих морских сражений) был списан с судна и отправлен в Россию, англичанину же были принесены извинения. Сам собой напрашивается вопрос: что делал на русском судне британский офицер и за каким занятием был застигнут, коли Скуратов расправился с ним так решительно? К сожалению, об этом сам Эльфинстон скромно умалчивает… По некоторым косвенным данным можно предположить, что контр-адмиралом Эльфинстоном на Второй эскадре была создана целая негласная организация британских офицеров. Находясь на разных кораблях и судах, они подчинялись одному руководителю – некому Томасу Эфингейму, взятому контр-адмиралом на русскую службу во время стоянки в Англии.

А что представляла собой практическая деятельность Эльфинстона как командующего эскадрой и флотоводца? Ведь виды на него и императрица, и глава Иностранной коллегии имели весьма большие.

Вся деятельность Эльфинстона в период перехода до Средиземного моря и в ходе Чесменского сражения на первый взгляд кажется совершенно авантюрной и бессмысленной. Поставленная в тупик его выходками, Екатерина II в своих письмах охарактеризовала действия английского контр-адмирала как несуразные, самого же его объявила сумасшедшим…

Но нет, сумасшедшим контр-адмирал Джон Эльфинстон никогда не был! Напротив, это был чрезвычайно грамотный и энергичный моряк, вот только задачи перед ним стояли особые…