Призрак Небесного Иерусалима

А то, что тот грешил, и солидно, сомнений не вызывало: они теперь приблизились к последним ступеням мытарств, где бесы допрашивали уже не за болтовню, а по-крупному. Но какими бы страшными ни были грехи Минаева, Андрей не мог себе представить вину, за которую можно было б разорвать живьем. Впрочем, он уже понял, что по сравнению с преступником ему явно не хватает воображения. Поднимаясь с понятыми в квартиру Минаева, он успел заметить этажом ниже испуганные, но и любопытные мордочки двух мальчишек. Из глубины квартиры раздался истеричный и нетрезвый женский голос – и мордочки мгновенно скрылись за солидной кожаной дверью. Андрей взял на заметку переговорить с ними постфактум: мальчишки в этом возрасте приметливы.

Квартира у Минаева была типичной холостяцкой берлогой. Ну, может быть, чуть почище обычного – согласился с собой Андрей, вспомнив бардак у себя на дачке и пообещав обязательно убраться. И из общегигиенических соображений, и из-за возможного приезда к нему Маши Каравай (во что он особенно поверить не мог, но помечтать хотелось, пусть даже в таких мрачных обстоятельствах). В холодильнике у Минаева имелось все для элементарного обеда-ужина на пару дней в одно лицо: по крайней мере, в гости тот никого не ждал. В комнате еще стояла с вечера тарелка с остатками копченой рыбы, которой пропахло все помещение. Но Андрей согласился с ребятами из экспертной группы – вдыхали запахи и похуже – и медленно прошелся по комнате.

Ничего в ней особенного не было – только представительный компьютер с отдельным жестким диском. Рыбки неспешно плавали по большому плоскому экрану. Андрей посмотрел вопросительно на эксперта, и тот кивнул – можно. Андрей тронул мышку – и экран ожил: на рабочем столе было открыто окошко с видео. Андрей развернул его на весь экран и кликнул на «плэй».

Заиграла музыка ритмичного пошиба, и то, что происходило на экране, тоже было вполне ритмично. Андрея окружили криминалисты, с интересом уставившись в экран. С первых кадров понятно было, что это – порнуха, и, так сказать, голубого толка, но мужчина, стоявший спиной и размеренно дергающий ягодицами, казался удивительно крупным на фоне своего партнера. И когда камера переместилась, кто-то рядом с Андреем ахнул: «Да это ж совсем пацан!» А Андрей быстро нажал на «паузу». Лицо мальчика показалось ему смутно знакомым, и Андрей сглотнул подступающую тошноту. «Маленький сосед снизу», – подумал он. Свернул одно видео, за ним оказалось еще два «окошка» примерно того же содержания. Андрей решил все переписать и посмотреть позже.

Сбрасывая ролики на диск, он заметил краем глаза – каждый из них длился 18 минут. Что сказала вчера Маша? Что-то о том, что они остановились на 15-м мытарстве. Он не хотел звонить – по такому поводу. Но знал, что все равно придется, и пусть уж сейчас: ему нужны были ее мозги и ее разлинованная таблица в тетрадке.

– Привет! – нежно прошептала Маша в трубку еще сонным голосом, и он не выдержал, улыбнулся – такая теплая волна затопила сердце. Значит, ему ничего не приснилось? Значит, всё, что случилось вчера, было правдой?

– Привет! – сказал он. И заранее пожалел о той фразе, что будет следующей: – У нас тут очередной труп у Мясницких ворот.

Маша ахнула…

– Зачитай, пожалуйста, что там с 16-м мытарством?

На другом конце провода зашуршали страницы:

– «Мытарство блуда. Блудные мечты, помыслы, мысленное услаждение в том, порочное осязание, страстные прикосновения…» Подходит?

– Подходит, – согласился Андрей. – Но не совсем. Что с 17-м?

– Прелюбодеяния, супружеская неверность, насилие, – прочла Маша голосом первой ученицы.

– Дальше, – попросил Андрей.

– Андрей, сколько у тебя там трупов? – спросила Маша, но послушно продолжила: – Мытарство содомских грехов, кровосмешение, рукоблудие, уподобление скотам, противоестественные грехи.

– Вот! – удовлетворенно сказал Андрей. – Это оно.

– Но это значит… – нерешительно начала Маша.

– Это значит, что мы пропустили два трупа, – мрачно подтвердил Андрей.

– Я выезжаю, – сказала Маша. – Диктуй адрес.

* * *

– Только маме не говорите, – сказал Петя, младший из мальчишек (старший, когда Андрей сообщил ему о смерти Минаева, нервно дернул лицом и говорить отказался).

– Не скажу, – серьезно пообещал Андрей.

– Мама у нас пьет, – сообщил Петя доверительно. – Вы не думайте – она не пьяница, это после развода с папой просто. Папа ей квартиру оставил, – чинно рассказывал шкет. – Машину. Чего еще надо? Ну, машину она продала, – шмыгнул он носом, и видно было, что машину ему до сих пор жалко. – Машина – во! «Хиундай», двигатель мощный, трехлитровый, – рассказывал Петя, а Андрей смотрел по сторонам: квартира была когда-то облагорожена евроремонтом, но по десяткам мелочей: более ярким квадратам на выцветших обоях, там, где когда-то висели картины, внезапной пустоте на тумбочке под телевизор – Яковлев понял, что в этом доме уже расстаются с недавним благополучием.

– Расскажи мне о Минаеве, – попросил он Петю.