Призрак нереального

— Вероятно, да.

— С одной стороны, хорошо, что есть телефон, а с другой он не дает отдохнуть, хотя какой отдых при такой погоде.

Она была права. Наличие телефона не давало права на отдых. Отдыхая, радуешься, что вот свободное время, но потом, если нет звонков, ощущаешь свою не нужность. Пусть даже вокруг люди, а вот телефон не звонит и его молчание начинает угнетать. Хотя я вспомнил о телефоне только сегодня. Хорошо, что Лена не звонила, а то телефон дал, а не отвечаю. Но ситуация изменилась. Видимо пора пришла ему проснуться. Интересно дед знал об этом? Надо будет зайти, попрощаться.

Мы включили телевизор и продолжали чаепитие под какой-то фильм. Посмотрев на часы, увидел, что пора звонить и прошел в свою комнату.

Лена сняла трубку практически сразу.

— Все на месте? — начал я сразу.

— Да.

— Тогда так. Каждому даю по две минуты на отчет, что и как. Начали.

Я слушал отчеты своих подчиненных и когда все закончили, то представлял общую картину. Ничего критического не было. Все свою работу знали и выполняли. Это радовало, но возвращаться было надо.

— Значит так. Все молодцы, не расслабились за время моего отсутствия, значит, знаете свое дело. Сергей, — обратился я к своему другому заместителю, — я в ближайшие дни, как смогу появлюсь, а ты пока всю работу возьми на себя. Я сейчас скажу, какие вопросы надо решать.

Я поставил задачи и на что надо обратить внимание, а затем попросил Лену взять трубку, остальные были свободны.

— Записывай. Билет на самолет из…, — я назвал ей областной центр, — с открытым рейсом и датой. Я думаю, что прилечу завтра или послезавтра. Как сделаешь все, позвони мне, телефон будет со мной.

— Ясно.

— Тогда отбой.

Когда я вышел из комнаты, дверь в которую не закрывал, то увидел вопросительный взгляд тети Кати.

— Да, мне надо ехать.

Она понимающе покивала: — А я уже привыкла. Вот это и есть жизнь. Люди встречаются, расстаются, и остается только память. Это вам, молодым есть еще что ждать, а нам старикам только и остается только вспоминать.

— А приезжай в гости. Хочешь, поедем вместе. С мамой увидишься, поговорите, все веселее.

— Это вы молодежь скоры на подъем, а мне надо приготовиться, подумать, собраться с мыслями. За приглашение спасибо. Возможно, приеду, но позже. Когда поедешь?

— Завтра. Самолетом полечу. Билет мне закажут. У тебя найдутся резиновые сапоги большого размера?

— Найдутся.

Она встала и вышла в кладовую, а вскоре принесла сапоги и дождевик побольше. Затем открыла комод и достала вязанные носки.

— Надень. В резиновых сапогах надо носки потолще.

Я облачился в плащ, надел сапоги и вышел под дождь. Он уже не был таким сильным, а лишь моросил. По асфальту растеклись лужи, и я шлепал по ним, не выбирая сухих мест. Когда еще вот так пойду под дождем по лужам, в плаще-дождевике. Ветер стих, и дождь не бил каплями в лицо.

Подойдя к дому Степана Никодимовича, я увидел в окнах свет, что было естественно в такую погоду, когда ветер гнал по небу тяжелые тучи, отчего было сумрачно. Войдя в дом, я снял сапоги перед входом и, постучав в дверь, вошел.

Степан Никодимович перебирал за столом травы. Рядом сидела Ксения и наблюдала за его действиями. При моем появлении оба подняли головы.

— Добрый день, — обратился я к ним.

— Добрый, — ответил Степан Никодимович.

— Какой же он добрый, — вместо приветствия ответила Ксения.

— Любой день добрый, в котором ты живешь. Он не может быть плохим, таким его делаем мы, — проворчал старик.

— Не ворчи. Погода на тебя действует. Ты в такую погоду всегда ворчишь.

— Так я же старик. Мне по возрасту положено ворчать. Что стоишь? — обратился он ко мне, — проходи. Чай будешь?

— Это уж стало традицией пить чай с утра до вечера, поэтому буду.

— Давай, Ксения, займись.

Она встала и направилась на кухню. Проходя мимо меня, подмигнула.

— Каждая для чего-то или от чего-то? — спросил я, кивнув на травы.

— Правильно заметил, именно так.

— А как собираете?

— Каждую в свое время. Сушу отдельно. Вот отбираю для Ксюши, чтобы заваривала и пила. А ты уезжать собираешься?

— Такое впечатление, что вы знаете все наперед.

— А что тут знать, — он не прерывал своего занятия, — погода плохая, тебе здесь делать нечего. Сидеть в окно смотреть? Не твое это. Ты человек действия, без дела тебе скучно, тоска гложет, воспоминания накатываются. Вот ты и пришел попрощаться. Не так ли? — и он посмотрел на меня.

— Пока не накатываются.

— Именно пока, потому как еще при деле, а вот останешься и все, заест.

— Наверное.

— Я вот и готовлю ей травки, чтобы взяла с собой, пора и ей ехать.

— А ей уже можно?

— Хорошо я себя чувствую, — услышал я за спиной ее голос, — все у меня хорошо.

Она поставила чашки и чайник на стол. Я заметил, что ее лицо уже приобрело прежний цвет.

— Все в порядке. Доедет.

— А ты когда собираешься? — спросил я.

— В ближайшие дни, поездом.

Я отпил чай, взял ложечкой варенье и предложил: — Я тоже уезжаю. Хочешь, поедем вместе, только не поездом, а самолетом.

— Самолетом хорошо, быстро, но дорого. Я не могу себе это позволить.

— Я предлагаю тебе лететь со мной, а значит расходы мои.

— Шикуешь?

— Обычная, практичность.