Призрак неведомой войны

— Ой, да ладно тебе, — махнул рукой Вольфган. — Дама сердца, не дама сердца, какая разница? Важно не название, а твое к ней отношение, его же разве слепой не увидит.

Киборг промолчал — в чем-то Вольфган был прав. Может, не на все сто процентов, но, судя по косвенным данным и анализу своего психологического состояния, Артур мог предположить, что маг весьма близок к истине. Ну еще бы, у него свое видение мира, специфическое, и как у мага, и как у человека. Между тем Вольфган, убедившись, что одержал моральную победу, продолжил развивать успех:

— Ну а теперь сам подумай. Что ты хотел? Вы совершенно разные, из разных времен. Плюс тебя нет постоянно. Можешь поверить мне на слово, мало какая женщина будет верно ждать не пойми кого. И была бы еще красавица. — Тут Вольфган изобразил руками в воздухе нечто, долженствующее обрисовать фигуру «красавицы». Получилось нечто похожее на приснопамятную кухарку, только в груди и бедрах чуть побольше, а в талии малость поуже. — Так ведь нет, нашел кошку драную.

Киборг даже закашлялся от неожиданности и заметил, что насчет кошки, тем более драной, явно перебор. Однако Вольфган даже не стал его слушать, а просто извлек из кармана флягу с ядреным местным самогоном. Кстати, самогонные аппараты тут знали, распространены они были повсеместно, и продукт на выходе получался вполне пристойный. Это, разумеется, если смотреть с человеческой точки зрения. Поставил маг флягу на стол, повернулся и вышел. Очень интересно, и чего это он хотел сказать?

Артур встал, подошел, взял в руки увесистую емкость — почти на пол-литра, такой и убить можно запросто, если приложить как следует. Судя по еле слышному бульку, заполненного воздухом пространства в ней оставалось от силы на пару наперстков. А, пропади все пропадом. Киборг подавил естественную реакцию своего организма, вытащил из горлышка фляги неудобную деревянную пробку. В нос ударило густым букетом сивушных масел. Плевать. Высосал флягу не отрываясь, прислушался к ощущениям. В нормальном состоянии алкоголь переработался бы практически мгновенно, став всего лишь энергетически выгодным топливом для организма, однако сейчас, благодаря его действиям, у содержимого фляги крепостью шестьдесят восемь градусов были все шансы сделать то, для чего люди и гнали самогон. В общем, как он добрался до кровати, Артур не помнил.

Утро было… Утро было мрачным. Впервые в жизни Артур проснулся от головной боли, и ощущение это было жутким. Правда, и лечилось просто — киборг всего лишь вернул управляющие системы организма в стандартный режим. Спустя несколько секунд боль исчезла, будто ее и не было, — очистка крови происходила быстро, а на период ее проведения отключались все болевые ощущения. Все правильно, ничто не должно отвлекать один из самых совершенных инструментов, созданных людьми, от выполнения задачи. Еще три минуты восемнадцать секунд — и Артур вновь был здоров. Только вот, увы, расхлябанное психическое состояние никуда не делось.

Однако психика психикой, а лежать просто так — занятие более чем глупое, и киборг недолго думая отправился к колодцу. В конце концов, почему его должно волновать, что думают люди по поводу его действий? Тем более местные, низшие существа, если вдуматься. Да пусть хоть повесятся! И абсолютно нечего комплексовать по поводу хотя бы одного из них. Шмотки в сторону, ведро воды на голову… Ух, хорошо!

За этим занятием его и застал Вольфган. Постоял, с усмешкой посмотрел на Артура и спросил очень спокойно, без подначки:

— Ты, я смотрю, уже в норме?

— Пока не знаю, но лучше, чем вчера, точно, — прислушавшись к своим ощущениям, честно ответил Артур. — А что, случилось что-нибудь?

— Да. Тебя Карина зовет.

— Да пускай зовет. Перетопчется.

— Понимаешь… Ну в общем, она хочет отдать тебе приказ немедленно освободить ее мать.

— Прямо-таки приказ? — с интересом спросил Артур.

— Да.

— Прямо-таки немедленно?

— Да…

Что уж там еще говорил Вольфган, Артур не слышал, точнее, даже не пытался слышать. Мир вокруг словно взорвался, рассыпавшись на миллионы сверкающих осколков, и тут же сложился вновь в целостную, но совсем иную картину. А главное… главное, что в этой картине Артур видел себя и свое место в мире. Усмехнувшись одними уголками рта, он жестом приказал Вольфгану заткнуться. Маг так и замер на полуслове.

— Значит, она приказала. Замечательно. Так вот, передай ей, пожалуйста, мои слова, — очень-очень вежливо сказал киборг. — С этой минуты она может делать что хочет, принимать какие угодно решения и приказывать кому угодно. А еще она получает право за эти решения отвечать, и за свои ошибки тоже. Я достаточно за ней подтирал, теперь пусть делает что хочет и как хочет, но — без меня. И проблемы ее с этой минуты — только ее собственные проблемы. Да, и пускай не лезет больше в подвалы — ее не пропустят вниз, а остаться без ног там можно запросто.