Призрак ночи

— Ей-богу, она хуже, чем эти людишки из города, — с отвращением объявил Сальваторе, снова заходя в темную комнату.

Этан Уинслоу не шелохнулся.

— Никто не может быть хуже горожан.

— Она такая же легковерная, как и они.

— Потому что мы стараемся напустить на нее страху. В то время, как добрые люди из Оук Гроув сами придумывают всякие небылицы. Мы сделали все, чтобы напугать Меган Кэри до потери сознания, — безучастно заметил Этан. — И это очень хорошо сработало. — Он бросил взгляд на экран монитора. В комнате, освещенной свечами, царил полумрак, но он увидел, что девушка стоит, прижавшись к двери и тихо плачет. Ему бы не хотелась, чтобы она струсила. Если бы он заметил, что она сломалась слишком быстро, пришлось бы ее отпустить. А ведь он начал чувствовать себя таким живым, каким не был уже очень, очень давно.

— Накорми ее. И приведи ко мне в полночь. Я встречусь с ней в комнате с компьютерами.

— Она не хочет есть.

— Постарайся убедить ее изменить свое решение.

— Этан, — в голосе Сальваторе появились нотки сомнения. — Ты уверен, что поступаешь правильно? Ведь насколько мы знаем, девушка никому не причинила вреда. Ее папаша, конечно, мошенник и негодяй, но вряд ли она замешана в его делишках. Она ведет себя как обычная любящая дочь.

— Не могу в это поверить, — сказал Этан, медленно растягивая слова. — Неужто ты жалеешь ее, дружище?

— Немного. Мне кажется, она не заслужила подобного обращения.

— Я должен ее отпустить? — тихо спросил Этан. — Скажи лишь слово, Селли, и я ее отпущу.

Сальваторе покачал головой.

— Решение ты должен принять сам. Она приехала сюда не без повода — ты должен встретиться с ней и выслушать. Но потом отпусти ее домой.

— А если я не захочу?

— Но почему?

Этан чуть повернул голову, чтобы взглянуть на экран монитора. Девушка отошла от двери и теперь глядела в окошко. На ней была одежда, в которой она приехала: розовый мешковатый свитер, длинная юбка и заляпанные грязью туфли на высоком каблуке. Она ему больше нравилась в махровом халате. А лучше бы на ней вообще ничего не было.

— Скажем так, мне нравится за ней подглядывать.

— Этан…

— Да не волнуйся ты так. С моей стороны ей ничего не грозит. Свои порочные желания я оставлю при себе. Через неделю она вернется в Чикаго в целости и сохранности.

— Ты что, хочешь держать ее здесь целую неделю? А как же рабочие, которые вернутся в понедельник?

— Не волнуйся, Селли, дом достаточно большой, здесь можно спрятать кого угодно. Мне хочется поиграть с огнем. Ну что за беда, если я обожгусь ненароком?

Сальваторе покачал головой, зная, что его жест остался незамеченным в темной комнате, где его старый друг следил за женщиной на экране.

— Мне плевать на обоженные пальцы, Этан. А вот дом могут спалить за здорово живешь.

— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Обещаю, что я не причиню ей вреда. Может, я даже не буду ее пугать. Ты уже и так постарался на славу. Просто мне нужно немного отвлечься. После Рут прошло столько времени.

— Этан…

— Приведи ее в полночь, Селли. Кто знает, вдруг она даже сможет убедить меня отпустить ее. — Девушка на экране отвернулась от окна и откинула волосы с лица. Он смотрел, как она нервно шевелит губами, как ее грудь плавно поднимается и опускается под тонким свитером. — Возможно, — прошептал он.

Ей понадобилось приложить все усилия, чтобы не соблазниться чудесными блюдами, принесенными Сальваторе. Судя по сногсшибательным запахам, он был действительно прекрасным поваром. Мег не могла отвести глаз от жареного цыпленка, риса с молодыми бобами и восхитительного лимонного пирога. А еще там был бокал вина, которое было ей жизненно необходимо для поддержания боевого духа.

Она сидела в роскошном кресле и взирала на поднос с едой с чувством мрачного предвкушения. Какой смысл в том, чтобы отказываться принимать пищу из рук своих тюремщиков? Ведь они не собирались подсыпать в нее отраву, верно? Или поить ее вином со снотворным зельем. В этом не было смысла.

Просто ей припомнилось одно древнее сказание из истории Древней Греции, которое она читала давным-давно. Одну девушку, кажется, ее звали Персефона, выкрал бог подземного царства и утащил с собой в ад. И все могло бы закончиться хорошо, если бы девушка не съела шесть гранатовых зернышек. И когда явился герой, чтобы ее освободить, судьба бедняжки была уже решена. Потому что каждое гранатовое зернышко равнялось одному месяцу в год, который она должна была провести в темном царстве. Конечно, кое-кто утверждал, что у этой истории с зернышками есть некая эротическая подоплека. Дескать Персефона пострадала не из-за любви к гранатам, а потому что не смогла устоять перед сильным сексуальным влечением к темному божеству.

Что касается самой Мег Кэри, она не нуждалась ни в еде, ни в сексе. И не потому, что она считала, что таинственный Этан Уинслоу даже отдаленно не напоминет демона-искусителя. Просто ей не хотелось быть у него в долгу и принимать из его рук какие-либо блага, ну разве что кровать, чтобы переночевать.