Призрак: Нова

Единственным, кто продолжал ратовать в защиту жертв, был Мэл, который шумно протестовал всякий раз, когда его попытки должным образом предъявить обвинение по делу Эмметта Тайгор натыкались на препятствия. Шеф оказался между молотом и наковальней: Мэл относился к числу прирожденных детективов, возможно, он был первым таким за всю историю ПСТ, и его успехи означали увеличение бюджетных дотаций, которые Совет одобрял только потому, что полиция повысила уровень раскрываемости. Но Тайгоры требовали голову дерзкого детектива, что постоянно бросал тень на их доброе имя.

Наконец на помощь шефу пришли военные. Кто-то причастный к программе проекта "Призрак" обнаружил в деле Мэла запись о том, что его пси-индекс равен 3,5 (обычные люди характеризовались ПИ-2 или ниже, в то время как полноценные телепаты — ПИ-5 и выше). «3,5» означало, что Мэл чувствителен к телепатии, хотя сам и без телепатических способностей.

Что делало его идеальным «следопытом».

Когда Мэлу сказали, что его переводят к военным в качестве «следопыта», первым делом он спросил: «Каким, нахрен, «следопытом»?»

По правде говоря, Мэл знал ответ: «следопытами» звали тех, кто выслеживал телепатов и доставлял их в проект «Призрак», или еще куда, где военные сочтут тепов полезными. Но он был слишком ошарашен, чтобы принять это.

Мэл довольно долго проработал детективом, чтобы понять политическую подоплеку таких «передвижений». Такое решение избавило шефа от проблем: прикрыло его задницу как от Совета, так и от общественного мнения, поскольку все выглядело так, будто виноваты во всем военные, которые отобрали у него Мэла.

Его перевели год назад. Первые полгода пролетели в тренировках: один месяц — на изучение оборудования, а остальные пять — на доведение способностей по обнаружению телепатов до пригодного уровня. К сожалению, последние пять месяцев назвать "приятными" язык не поворачивался. Еще до этого перевода Мэл постоянно испытывал головную боль, если оказывался поблизости от телепата. Двадцать пять недель зондирования мозга, ментальных упражнений, медитаций и концентрации привели к тому, что голова у Мэла начинала болеть всегда, как только он оказывался вблизи от телепата.

«Вот, оказывается, как тратятся кредиты налогоплательщиков», — с горечью думал бывший детектив все это время.

Впрочем, у него, по крайней мере, появилось несколько новых игрушек.

По большей части игрушки были встроены в облегающий костюм, который от него требовалось носить. Годы потребления нездоровой пищи и излишнего налегания на спиртное (особенно в последний год) выразились в форме, которая не особенно соответствовала новой одежде. Поэтому Мэл приобрел привычку носить поверх «спецодежды» кожаный плащ. Голографический значок, указывающий на должность «следопыта», он закрепил на отвороте плаща.

И вот, спустя шесть месяцев после окончания обучения и смены формы представления с «детектив Мэлкольм Келерчиан, детективный отдел, полицейские силы Тарсониса» на «агент Мэлкольм Келерчиан, следопыт, проект «Призрак», Мэл стоял в гигантском склепе, в который превратился Небоскреб Терра.

Еще до получения вызова в указанное место к небоскребу его приволокла мать всех мигреней. Следопыт сидел за столом, погруженный в давно просроченную бумажную работу, как вдруг ни с того ни с сего его голову словно пронзило иглой.

Моментом позже, когда он уже прибыл на место, ему пришла вводная на Небоскреб Терра, но Мэл даже не дал диспетчеру закончить инструктаж. Телепат в Небоскребе Терра вытворил какую-то масштабную псионическую выходку, да к тому же чертовски мощную.

ПСТ уже оцепило четыре квартала вокруг небоскреба. Когда Мэл пробился сквозь кордон, он увидел, для чего это сделали: повсюду лежали тела. И ни на едином трупе не было никаких признаков ранений. А еще разрушения, какие бывают после огромного взрыва, но не было заметно никаких следов такового. Никаких следов огня, ничего опаленного, ни единого доказательства, что тут использовались какие-то взрывчатые вещества. Зато кругом кучи битого стекла, обломки металла, пластика и дерева.

Особо стоило отметить, что повреждения никоим образом не зависели от прочности поврежденных материалов. Для теперь уже наметанного взгляда Мэла это означало лишь одно: телекинез.

А отсюда следовало, что уровень телепата выше любого другого, встречавшегося Мэлу прежде. Пси-Индекс как минимум восемь. ПИ чуть ниже означал лишь, что телепатия у тебя просто есть. Способность двигать предметы силой разума выделялась уже в отдельный класс.

За полгода работы Мэлу лишь однажды встретился ПИ-8. Человек этот, пускавший слюни и не способный хоть слово произнести, сейчас был заперт в подвале правительственного здания.

Что же касается тел, на самом деле один признак физического повреждения у них наблюдался: кровотечение из носа, ушей, рта и глаз. А это уже четвертый признак, указывающий на то, что возможная причина смерти — псионическая атака.