Призрак Нуцерии (СИ)

— Нигде еще воздух не был так хорош, как здесь, наверху, — произнес Джохура. Он поднял серебряное кружево мертвого гвардейца с того места, где его бросил Ангрон, и пропустил тонкие пряди между пальцами.

— Это потому, что ты свободен, — ответил ему Ангрон. — Мир прекрасен… аррггх, — прорычал он, отбиваясь от внезапной и пронзительной волны боли от Гвоздей, — прекрасен, когда ты смотришь на него без цепей.

— А вот эти цепи я, пожалуй, придержу, — Джохура продел свою цепь в дыру в кружеве и разорвал ею нервные имплантаты. — Мне нужно показать нашим бывшим хозяевам все новые трюки, которые я успел разучить и теперь могу с ними проделать.

Ангрон улыбнулся, но от нового укола Гвоздей Мясника его губы дернулись, исказив лицо в безобразной ухмылке. Некоторое время они сидели молча, глядя, как кружится и сверкает в воздухе снег и наслаждаясь тем, о чем оба так мечтали всю жизнь — свободой.

— Мы ведь заставим их страдать? — Джохура поднял глаза на Ангрона. Впервые за долгое время юноша выглядел так, как и подобает его возрасту. — До того, как все закончится?

— Мой мальчик, мы уже сделали это, — ответил Ангрон. — Мы Пожиратели Городов, и мы пожрали их немало. Ты и я, мы оба заставили их скрутить черную прядь, Джохура, и что бы ни случилось, у них навсегда останется эта черная скрутка. Верховные Всадники никогда не забудут того, что мы сделали с ними. Мы заставили их заплатить за все, что они сотворили с нами.

Ангрон опустил глаза и заметил, что Джохура привалился к нему, наконец-то поддавшись изнеможению, которое уже давно поселилось внутри каждого. Предводитель гладиаторов снял со своих плеч тряпье и накинул его на юношу. Гвозди, как всегда, наказали Ангрона за то, что он позволил к себе прикоснуться, но он оттолкнул боль. Проклятые имплантаты украли у него так много, но Ангрон не позволит им отнять у него братство. Пока нет.

***

Утро выдалось ясное, небо было свело-серого света, как сталь, а землю покрывал чистый, слепящий снег. Ангрон стоял во главе своей маленькой армии, словно анкер в стене щитов, и наблюдал за приближением врага.

Когда войска Высоких Всадников собрались, он услышал на горных склонах низкий гул. Земля, словно трясина из серебряных лоз, шевелилась от тысяч гвардейцев родовой стражи, марширующих в строю, чтобы затем хлесткой волной взмыть вверх по утесам. С ними были наемники, частные армии и ополченцы — все силы, которые нуцерийцы смогли собрать, купить или заставить сражаться от своего имени.

«Пусть идут», — подумал про себя Ангрон. Кровь наемников так же хорошо лилась под его топором. Сегодня он собирался окрасить гору в кроваво-красный цвет.

Когда армии врага наконец приблизились к их позиции, вместе с ними накатилась волна ужасного шума. Как только это шум достиг ушей Ангрона, кровь гиганта вскипела, а гвозди вонзились в плоть. Это был самый ужасный звук — звук, который он слышал перед каждой своей схваткой на горячих песках. Звук, издаваемый хозяевами, которые смотрели, как страдают и умирают его братья.

Музыка.

— Посмотрите-ка на это, — Клестер одарила Ангрона волчьей улыбкой, когда в небе над ними появилась группка серых точек. — Высокие Всадники наконец-то соизволили показаться лично.

Ни один из нуцерийских аристократов был не похож на остальных, и каждый был по-своему памятником вульгарной роскоши. Некоторые летели на огромных серебряных крыльях, других поднимали в воздух внушительных размеров перчатки, третьи возлежали на богато украшенных кушетках. Их лица скрывали маски животных — лошадей, львов и крупных хищных птиц, — искусно обработанные, вычурно-безвкусные и инкрустированные таким количеством драгоценных камней, что на их стоимость можно было прокормить целое королевство.

Ангрон усмехнулся. Он видел перед собой совершенное проявление того, что всегда глубоко презирал. Уже одно присутствие Высоких Всадников говорило о том, что ему и его Пожирателям Городов удалось их достаточно сильно потрепать. Здесь, на утесах, они прольют еще больше крови. И, несмотря на все технологии и превосходящую численность прежних хозяев, Ангрон видел их слабость. Личное тщеславие заставило их позабыть о сплоченности: в них не было ни капли единства, присущего гладиаторам. И в глубине души Ангрон знал, что Всадникам не хватит мужества для настоящего боя. Как только всё вокруг окрасится кровью, а их самих вместе с рабами повалят в грязь, начнется настоящая бойня.

Ангрон чувствовал приближающуюся судьбу. Он знал, что это его последняя битва, но сейчас, когда он стоял рядом со своей семьёй и лицом к лицу с истинным врагом, его переполняла гордость. Они пролили достаточно крови верных Всадникам людей, чтобы тем пришлось самим спуститься со своих позолоченных гнезд на вершинах шпилей. Рабы заставили хозяев увидеть их. И Ангрон поклялся, что он прольет гораздо больше крови, прежде чем умрет.