Призрак оперы N-ска

Гостю, казалось, тоже нравилось сидеть у Абдуллы: по крайней мере, он продолжил свою серию веселых трюков, так поднимавших настроение хозяина кабинета, достав вдруг, неведомо откуда, пачку бумаг и положив ее на стол перед Бесноватым вместе с красивой золотой самопиской (тоже возникшей, словно из воздуха). «Ноу квестченс. Джаст сайн ит!» — пропищал он, продолжая игру. «Бат вот из ит?» — просто так, для разговора, (уже заметив знакомую виньетку фирмы «Примус» на верхнем листе) спросил Абдулла, подписывая первый документ. «Дазнт мэттер!» — ответил визитер вдруг низким голосом работавшей в театре певицы Тетькиной, чем вновь развеселил дирижера. Смеясь и покачивая головой от удовольствия, он заметил на последней подписанной им бумаге очень красивую эмблему, прежде им не виданную: помещенную в окружность пятиконечную звезду украшали со всех сторон какие-то непонятные символы; сам же текст был, похоже, написан от руки на языке, Абдулле неведомом. «Олл зэ пэйперс ар контракте фром „Примус“»? — вновь спросил он пришельца. «Примус, примус! — как будто слегка поддразнивая, ответил простуженным голосом баса Кравцова пришелец, успевший уже вынуть хвост из чернильницы, раза этак в два прибавить ростом и сейчас примерявший перед абсолютно черным зеркалом красивый бархатный плащ, невесть откуда взявшийся. — Примус интер парес! Форевер бай нау! Ю вилл онли прауд оф ит, билив ми!» Заинтересовавшийся последним контрактом, Абдулла только собрался расспросить симпатягу поподробнее, как в комнату постучали. Подойдя к двери, Абдулла Урюкович обернулся, чтобы проститься с гостем — но в кабинете уже никого не было. Повернув ключ, Бесноватый недовольно впустил Позора Залупилова и Феликса Кретинова, которые, непрерывно кланяясь, лепетали срывающимися голосами: «Мы, Абдулла Урюкович, с новыми идеями насчет концертов…» — «Да разве могут ваши шакальи мозги родить хоть одну приличную идею?!» — грозно, но вместе с тем, в силу прекрасного после визита козлоногого доброжелателя настроения, весело вопросил Бесноватый, отходя вглубь кабинета. Он нисколько не удивился, когда увидел на столе несколько листов, где убористым и ясным почерком — его собственным — была уже изложена идея предстоящего цикла «Шашлык-концертов» с подробными и четкими указаниями для всех служб театра.

* * *

…А идея действительно оказалась дивно как хороша!.. Концерты проходили следующим образом: на авансцене, перед наглухо закрытым занавесом, выстраивался хор; затем, на полностью поднятой оркестровой яме, широко и вольготно располагались самые горячо любимые Абдуллой Урюковичем оркестровые группы: медные духовые и целая батарея ударных инструментов. В партере, из которого были предварительно удалены все кресла, садился остальной оркестр — а буквально под самой царской ложей, на неправдоподобно огромном подиуме, высотой своей едва ли этой ложи не достигающем, находилось место для самого маэстро. Первый ярус был уставлен телевизионными камерами — а, кроме того, несколько камер располагались в гуще оркестра, прямо напротив дирижера — с тем, чтобы все телезрители имели счастье видеть вдохновенное лицо музыканта крупным планом.

Конечно, и на сей раз не обошлось без злопыхателей, которые твердили, что-де кресла из партера выносил еще и Чингисханов во время новогоднего бала в Дзержинке, не говоря уже о лондонских «Променад-концертах» — так на то они, завистники, и есть, чтобы не видеть самой сути новой идеи! Действительно, для зрителей в театре почти совсем не оставалось места, поскольку в бельэтаже сидела избранная публика, старейшины и кунаки; второй же и третий ярусы занимали работники труппы (для них посещение концертов было обязательным) и студенты N-ской консерватории, страстно мечтавшие в труппу попасть. Но ведь ставшие законной гордостью N-ска знаменитые телевизионные «Шашлык-концерты с Бесноватым» именно для телевидения, в основном-то, и предназначались! Давайте, положа руку на сердце, рассудим: ну какая в том беда, что для меломанов в Дзержинке места почти не оставалось? Те времена, когда они штурмом брали подступы к театру, все равно стали легендой — а овации при каждом выходе Бесноватого уже долгое время бушевали в театре с помощью великолепной компьютерной псевдоквадрафонической акустической системы, поставленной Дзержинской опере фирмой «Примус». Нет! — подлинная новизна, настоящий демократизм «Шашлык-концертов» состояли совсем в другом: и, поскольку сегодня как раз идет видеозапись очередного «Шашлык-концерта», я предлагаю вам пройтись по театру и убедиться в этом самим.