Призрак, осыпанный снегом

Рука Кирилла медленно потянулась к топору и с силой выдернула его из пня. Он осторожно подкрался к сараю, постоял, послушал и, набравшись смелости, резко открыл дверь, замахнувшись топором. В сарае всё лежало так, как он оставил, ничего не пропало и не передвинулось с места. Парень подошёл к дальнему углу и сдёрнул замызганный рваный брезент, накрывающий склад хранившегося под ним барахла. Сделав облегчённый выдох, он отбросил брезент на пол и отправился к выходу, уловив незначительный запах животного, грубо говоря зверя. Но не стал заморачиваться по этому поводу: возможно здесь когда-то держали скотину.

После этого события прошло три дня. Снег валил, не переставая, и деревенские пейзажи приобрели просто сказочный вид. Белые шапки на деревьях и кустах увеличились вдвое, а на просторах снег сиял ослепительной чистотой.

Дрова почти прогорели, и последние древесные угольки, громыхая, осыпались сквозь колосник. На старом будильнике с красным циферблатом стрелки показывали одиннадцать вечера. Где-то вдалеке снова по-волчьи провыла собака, после чего всё утихло. В доме натопилось слишком жарко, и Кирилл решил выйти на улицу через заднюю дверь, чтобы подышать свежим воздухом. Он присел на пороге, разглядывая снежные силуэты. Деревья и кусты стояли словно покрытые белым мехом. Поднимая овчинный воротник, он замер в одном положении – один из снежных кустов слегка сдвинулся с места. Кирилл начал напряжённо всматриваться и понял, что не ошибся – стоящий в середине участка сугроб снова пошевелился. Парень вскочил с места и поскользнулся на пороге, отбив себе заднюю часть тела. Нагнетаемый собственным страхом, он перевернулся на четвереньки и влетел в дом с прытью зайца, за которым гонится свора.

Кирилл плотно запер двери, выключил свет в каждой комнате и подкрался к окну. Он приготовился понаблюдать, но на месте того сугроба ничего уже не было, лишь один ровный снег.

«Всё-таки я болен, – подумал он. – Что за хрень со мной происходит?»

Юноша за всю ночь так и не сомкнул глаз. Сначала он сидел, не шевелясь, в темноте на кровати, потом лежал, вскакивая от каждого шороха и поглядывая на оконный проём. Он немного подремал, когда начало светать.

Умываясь холодной водой, Кирилл пытался представить, как он сообщит об этом Инге. Она скажет: «Ты свихнулся?». И он будет выглядеть полным идиотом. «Нет, – решил Кирилл, – надо подходить к этому аккуратно. Вначале понаблюдать что к чему, а потом рассказывать.»

Юноша осторожно открыл дверь во двор, огляделся по сторонам и полез в сугробы. Снег цеплялся к одежде и набивался в сапоги. Добравшись до того места, он завис в недоумении – таких следов он никогда не видел. Будто потопталась гигантская птица с очень странными лапами. Они уходили в конец огорода с огромным интервалом – метра полтора. Можно было представить, как что-то летело в воздухе, периодически опускаясь в снег. «Надо взять себя в руки и успокоиться, – подумал Кирилл, – какое-то животное шастает тут из леса, а я себя включил в список будущих пациентов психбольницы.»

С того дня молодой человек начал жить, как раньше. Только приготовил во дворе большую палку на случай, если понадобится отогнать обнаглевшее животное.

В один из январских вечеров он установил возле горячей печи оцинкованное корыто, которое ещё в ноябре нашёл в сарае и отмыл. Воду из колонки, находящейся за поворотом на другой улице, он всегда таскал украдкой, во время вечернего сериала, чтобы не попадаться жителям деревни на глаза. В такой очередной банный день Кирилл нагрел воды с помощью кипятильника и погрузился в пену из шампуня с запахом лаванды. Часть воды выплеснулась на пол. Он сделал несколько глотков горячего чая с мятой, которую нашёл на верхней полке, и разомлел от блаженства. Рядом трещала печь с дубовыми дровами. О такой жизни можно было только мечтать.

Вода быстро начала остывать. Кирилл мокрыми руками взял с тарелки мыло, и оно тут же выскользнуло и отлетело в дверной проём. Он вылез нехотя из своего корыта, поднял мыло и подошёл к окну. На подоконнике стоял ковш с водой, и юноша принялся ополаскивать мыло от пыли и паутины. Между делом он слегка отодвинул занавеску одним пальцем и бросил взгляд на ночной огород. Откинув занавеску обратно, Кирилл направился к корыту, как вдруг с ним произошла запоздалая реакция.

Он нажал на выключатель и снова подошёл к окну. Вглядываясь в полумрак, он заметил, как со стороны леса что-то перемещается. Тёмный силуэт то приближался, то останавливался и замирал. «Жаль, что я мокрый, – подумал Кирилл, – а то вышел бы с дубиной и показал бы этой твари, где раки зимуют…»

Силуэт приблизился настолько, что стали видны его очертания. Первое, что смог различить Кирилл, это то, что зверь передвигался не на четырёх лапах, он шёл на двух ногах. Или можно сказать – плыл, словно серое облако. У него была сутулая спина, а голова выдавалась вперёд. И, когда морда зверя медленно повернулась к Кириллу, на неё упал свет восходящей луны. Юноша затаил дыхание – это была не морда, это было серое и страшное лицо.