Призрак, осыпанный снегом 3

– Владимир… – Инга тронула гостя за плечо, понимая, что того как-то нужно поддержать. – Разве вы не скучали все эти годы по своему отцу? – Он перевёл на неё вялый безжизненный взгляд, но то было признаком понимания её слов – рассудка он, к счастью, не лишился. – Поймите, Нунэ – не какое-то там жалкое чудовище, или мерзость… Он – само совершенство. Вы не найдёте никого, кто бы так же, как он, мог перемещаться со скоростью ветра, проноситься сквозь стены, словно их не существует, да ещё обладать хитростью и смекалкой.

Она склонилась и произнесла еле слышно:

– Ваш отец – настоящий джинн, обладающий волшебной силой.

Иконников-младший молча её слушал, иногда поглядывал на того, кого она сейчас так расписывала и восхваляла. Гость ещё долго пребывал на том же месте, правда сменил позицию: он упёр кулаком в щёку и сочувственно разглядывал Призрака, который так же за пройденное время не сильно изменился в поведении, разве что прекратил щекотать свои колени.

С того дня прошли годы. Владимир Фёдорович периодически наведывался к Инге, как только выкраивал время. К Призраку он привыкал постепенно, но убеждался с каждым разом, что тот ни что иное, как новая сущность его отца, Иконникова Фёдора Алексеевича, претерпевшего реинкарнацию. Он мало что понимал в Ингиных обоснованиях: каким образом происходит выселение сущности из одного тела и заселение в безжизненный набор костей, но подмечал в Призраке манеры отца, иной раз находил у себя в карманах или машине предметы детства, подброшенные отцом – тот потаскивал их не из полуразрушенного старого дома, так как Владимир побывал в нём вместе с Ингой, убедившись, что ничего в нём нет, а откуда-то извне.

Так же вместе с Ингой они посетили кладбище: портрет отца немного выцвел, но других его фотографий у Владимира не осталось, так как его, пятнадцатилетнего и убитого горем, увозили из Студёных Выселок спешно, толком ничего не позволив взять. Но Владимир помнил, что в родительском доме после его отъезда много чего оставалось. Где все эти вещи теперь? Там были альбомы, а в них фотографии: и матери, и отца, стоящего возле лошадей, и его маленького, либо подростка… Может они до сих пор хранятся у кого-то… Пока Владимир взрослел и поднимался по карьерной лестнице, всегда избегал разговоров об отце, не пытался найти мать, не искал родительских вещей, старался выкинуть из головы события тех, давно прошедших, дней… Единственным напоминанием были сны: образ отца появлялся в них всякий раз, когда Володя пытался принять важное для себя решение – и этот образ давал ему подсказку. Выходит, что верил он в жизнь после смерти давно, где-то на уровне подсознания, просто отказывался это принять, принимая сбывшийся сон за случайное совпадение.

В июле 2020-го Иконников-младший вновь навестил Ингу. Она собрала обед. Гость нахваливал суп из маслят, он запросил ещё одну порцию и продолжал черпать, позвякивая ложкой. Сегодня Владимир Фёдорович был на редкость разговорчив, в приподнятом настроении, Ингу он тоже расспрашивал о делах:

– Что там у вас с этим Водолазом из Каменки? Разобрались надеюсь?

Инга ответила утвердительно.

– А Кирилл успокоился?

– Вряд ли. Мне кажется, что его кроме Нунэ ничего в этой жизни не интересует.

Владимир Фёдорович придвинул ближе очередную тарелку.

– А что ему! парень молодой, любознательный… – продолжал гость. – Другие… либо лодыри – ничем не интересуются, либо интересы у них криминального характера: игры азартные… Ну ты знаешь. Чем попадать под влияние всяких… уже забыл фамилию его директора, того, покойника, который чуть не втянул его чёрт знает во что. Уж лучше пускай… – Некоторое время он жевал, затем окончил мысль: – Пускай гоняется за призраками, за водяными, за лешими!

Инга выставила перед ним чай и компот, что было в её духе, так как сама она пила во время обеда и то, и это. Сахар предложила добавлять самому, а то могла ошибиться.

– В понедельник приедет электрик, я договорился, и займётся курятниками, заодно розетку ему покажешь. Только отцу скажи, чтобы он во время его приезда сидел в дальней спальне тихо и не высовывался!

Скучавший на полу Нунэ делал вид, будто обсуждают не его. Владимир Фёдорович старался избегать к нему прямых обращений, делал всё через Ингу, как через переводчика. Нунэ счёл, что ему пора вставать, у него возникло внезапное желание переместиться в кабинет. Однако Инга с Владимиром догадались – куда его переместило: через секунду с улицы донеслись звуки, что говорило о его появлении в вольере: куры громко раскудахтались, будто на них что-то обрушилось, затем успокоились.

Инга воспользовалась его отсутствием, чтобы поведать кое о чём:

– Кажется он собирает коня.

Услышав странность, Владимир перестал помешивать чай.

– Почему коня? В смысле собирает?

Инга придвинулась ближе, постоянно озираясь на приоткрытую дверь кабинета, наклонилась, стала объяснять:

– Он откуда-то таскает разные железяки – хлам всякий, металлолом. А затем из них лепит какую-то… поделку что ли… Там, за сараями. Пообедаешь, я тебя свожу показать. На мой взгляд это конь.