Призрак победы

Помимо активированных совместными усилиями одиннадцати ремонтных роботов джанграм удалось раскопать в руинах корабля еще пять аналогичных аппаратов в ремонтопригодном состоянии, и теперь над устранением повреждений под руководством Сигруда трудились шестнадцать специализированных механизмов, что вселяло определенную надежду на успех нашей затеи.

Еще одно событие дало мне возможность вздохнуть с некоторым облегчением. В одном из полуразрушенных трюмов роботы обнаружили частично сохранившиеся запасы продовольствия и воды. Вот это оказалось действительно настоящим подарком. У нас появилось гораздо больше времени на ремонтные работы, и мы смогли позволить себе разбудить еще десять джангров владевших нужными в этом деле специальностями.

Работы пошли быстрее, но Сигруд особого оптимизма не испытывал.

— Илья, — обратился он ко мне по закрытому каналу связи, — все это бесполезно. Мы занимаемся работой ради работы. Я не вижу перспектив. Восстановить управление двигателем мы не сможем. Вычислитель разрушен вместе с почти всем оборудованием командного поста. Да даже если мы сумеем как-то запустить двигательную установку, корабль не сможет взлететь. Корпус разбит, транспорт лежит на боку… Надо прекращать это бесполезное занятие и пустую трату ресурсов. Нам следует сосредоточиться на обеспечении выживания здесь, раз уж улететь или послать сигнал бедствия все равно не получится.

Я ответил не сразу. Все-таки я не ученый и даже не инженер, хотя уровень технического образования у офицеров императорской армии всегда был достаточно высок. Вопрос, родившийся в моей голове, я просто боялся задавать, понимая, что он может быть дилетантским. Мне было элементарно страшно услышать на него категорический отрицательный ответ, ведь это означало бы, что надежды на спасение действительно больше нет. Но время задавать глупые вопросы, похоже, пришло.

— Сигруд, у нас есть полностью исправный командный пост. Я говорю о нашем войсковом транспорте, на котором мы сюда прилетели. Я понимаю, что это бред, но задумайся над этим, пожалуйста. И наши, и ваши двигатели работают на одних и тех же принципах. Да, конструкции разные. Да, системы управления имеют существенные отличия. Но общие основы должны быть схожими. Смогли же мы вывести вас из низкотемпературного сна, а потом зарядить ваших роботов. Значит, можно попытаться подружить и наш вычислитель с вашим двигателем. Я понимаю, что это будет непросто…

Сигруд не отвечал, только громко пыхтел в своем скафандре, видимо, двигаясь куда-то быстрым шагом.

— Илья, — наконец услышал я в наушниках шлема голос джангра, — ты самый сумасшедший авантюрист из всех двинутых мозгом людей и джангров, которых я встречал на своем жизненном пути. Ты сам-то понял, что сказал?

— Это значит, что такое невозможно?

— Это значит, что я иду будить Линга, а вы с твоим сержантом будете учить его программированию на вашем вычислителе. Только не говори мне, что вы этого не умеете, меня это не интересует, а Линг из вас душу вынет вместе с мозгом. Он лучший программист Кланга-5, так когда-то называлась наша планета. Если кто и разберется в том, как заставить работать эти устройства вместе, то только он.

* * *

По поводу обучения Линга программированию, это Сигруд погорячился. Кто и кого будет учить, стало ясно с первых же минут. Линг мне понравился. Наверное, первый джангр, который оказался «нормальным пацаном», если можно так говорить о бесполом существе. В нем не было заносчивости и спеси, как в большинстве его соотечественников, зато он просто горел своим любимым делом и любую железяку, имеющую отношение к вычислителям готов был чуть не обнюхивать и облизывать, пока полностью с ней не разберется. Сигруд немного исказил специализацию Линга. Я бы назвал его не столько программистом, хотя в этом деле он тоже мог дать любому сто очков вперед, сколько системщиком, специалистом по сращиванию ежей с ужами в сетевом и вычислительном оборудовании. Именно это нам сейчас и требовалось.

Неожиданно для себя я увлекся этой несвойственной мне работой. Я начал знакомить Линга с интерфейсом вычислителя и быстро понял, что сам разбираюсь в этом деле весьма поверхностно. Линг же схватывал все на лету и задавал мне такие вопросы, что очень быстро мы поменялись ролями. Лингу было интересно. Он самостоятельно разбирался с вопросами, ответы на которые я не знал, а потом объяснял мне. В прошлой жизни, до войны, он был профессором, ну или как там у джангров называется эта должность. В общем, он учил студентов, причем не всяких, а элиту. Попасть к нему могли только лучшие, прошедшие многоступенчатый отбор. А мне вот повезло на халяву. В общем, мы продвигались. Вернее, продвигался Линг, а меня тащил за собой на веревочке, но, на удивление, я справлялся. Не ожидал от себя таких талантов. Сержант вон тоже пытался не отстать от меня этом деле, но быстро потерял нить и ограничивался теперь функциями подай-принеси. А я ничего, держался как-то.