Призрак потерянного озера

– Мне кажется, что в Южной Америке индейцы создавали только пирамидальные формы. У них, по-моему, даже не было понятия круга и ничего такого. Они же даже колеса не знали.

– Ну и что, наши индейцы оказались умнее – только и всего! – отрезал Эрик.

И мы рассмеялись.

– Мне всегда эти истории о викингах, приплывавших сюда будто бы еще до Колумба, казались ужасно нелепыми, – сказала я. – В конце концов, они могли бы оставить какие-то следы – настоящие, я имею в виду, а не эти "может быть". Это было не так уж и давно – в историческом масштабе, я хочу сказать. Остатки индейских культур, которые находят, гораздо древнее. Похоже, тот, кто выступает с подобными гипотезами, имеет единственную цель – поднять шум вокруг своего имени. Некоторые заходят еще дальше. Например, кто-то заявил, что индейцы на самом деле – десять пропавших колен Израиля.

– Этого я никогда не слышал, – Эрик явно оценил эту идею по достоинству. – И я надеюсь, что дедушка не услышит ее никогда. Если придется окончательно расстаться с мечтой о викингах, то он запросто может решить, что это остатки храма царя Соломона.

Я сделала попытку получше рассмотреть комнату, но она была так загромождена всяким хламом, что я постоянно на что-то натыкалась.

– Я рисую наверху, – объяснил Эрик. – Крыша почти полностью обвалилась, так что у меня там и небо, и солнце, и все прочие удовольствия.

Избегая его взгляда, я сказала:

– Кажется, сокровища должны быть зарыты где-то в этом самом месте.

Он ничего не ответил. Было ясно, что он не расскажет об этом ничего, если его не попросить. И я попросила:

– Расскажите. Сокровища – они, правда, существуют? Или – существовали когда-то?

Он уселся на какой-то чемодан и задумался.

– Сказать вам правду, я даже не знаю. В детстве я над этим только смеялся. Я был уверен, что никаких сокровищ нет. Это была просто сказка – такое, знаете, исключительно семейное предание. Это тоже ведь своего рода сокровище – для ребенка, по крайней мере. – Он нахмурил брови. – А теперь... В общем, я не уверен. Мне было... я тогда кончал школу, когда дедушка начал вести эти таинственные разговоры: что, мол, все мы ошибались насчет этих сокровищ, что, если бы он захотел, он мог бы кое-что рассказать нам... в общем, подобная чепуха. Мама говорила, что просто не надо обращать на это внимания: старики не всегда отличают правду от своих вымыслов. А отец... он пытался говорить то же самое, но я видел, что сам он не был твердо уверен, что это только вымысел. И с нами всеми здесь происходит, по-моему, то же самое.

– А ваш дед говорил что-нибудь о том, что представляют из себя эти сокровища?

Эрик покачал головой.

– Никогда. Иногда, особенно после этой истории с викингами, я думал, что он имеет в виду саму эту башню. Но она всегда на виду, а о сокровищах он говорит, как о чем-то скрытом и бесценном... В общем, он продолжает утверждать, что никто из нашей семьи не достоин их и что он лучше передаст все тому, кто сможет действительно понять и оценить. Например, очередной секретарше.

– Это одна из навязчивых идей Маргарет?

– Это одно из наших здравых предположений. Или, если точнее, страхов. Может быть, никаких сокровищ вовсе и нет, но остаются земля, дом, какие-то деньги, наконец. Достаточно, чтобы какая-нибудь предприимчивая молодая особа сочла выгодным для себя ухватиться за это.

Как можно быстрее, чтобы не потерять самообладания, я выпалила:

– И вы думаете, что мисс Хайс могла отправиться сюда именно с этой целью, и что кого-то это так напугало, что ее убили?

Он уставился на меня с неподдельным ужасом.

– Да вы что! Ну не говорил ли я, что Маргарет просто помешана. Это похоже на одну из ее навязчивых идей. Убийство... – Он был возмущен. – Никто не вправе говорить о таких вещах, не имея достаточно веских оснований. Я бы попросил вас не болтать больше об этом с кем попало.

– Я могу не болтать об этом. Но чего я не могу, так это не думать. Особенно если это произошло так близко от вашего дома.

Он почесал в затылке.

– Я знаю. Вам, наверное, кажется, что вы попали просто бог знает куда.

– Знаете, все мысли об историях с убийствами можно уничтожить одним махом, причем в самом зародыше. Только скажите мне, когда вы позавчера встречали утренний поезд, выходил оттуда кто-нибудь из ваших?

Сначала он очень удивился, но потом понял и почти развеселился.

– И если да, то он-то и есть подозреваемый номер один? Так? – Он откинулся на своем чемодане. – Во-первых, из поезда не выходил никто, кого бы я знал, если вы можете поверить мне на слово. Во-вторых, если там был кто-то, кто предпочел бы, скажем так, остаться незамеченным, он навряд ли вышел бы на Потерянном Озере. Он сошел бы одной-двумя остановками раньше – или одной-двумя позже. Там по пути есть довольно крупные городки, где можно выйти, не привлекая всеобщего внимания. И добраться дальше на машине. Предположим, этот кто-то заранее оставил машину на определенной станции. А если он не очень слаб, он мог бы даже воспользоваться велосипедом. А в-третьих, я сам мог это сделать.

– Я уже думала об этом, – сообщила я.