Призрак прошлого

Я не знала, что сказать. Ведь Леша мой брат… И я его любила… Хотя, понимала, что он поступил кошмарно и не терпелось с ним поговорить. Но и Олю любила, она была мне как сестра.

— Оль… — выдохнула, нарушив тишину.

— Если ты пришла защищать брата, то лучше уходи, — заявила она, смахнув слезы.

— Глупости не говори. Я пришла, потому что переживаю за тебя, — ответила, потянув подругу на кухню. — Угостишь чаем?

У Гончаровой был безжизненный взгляд. Она налила мне чашку чая и села за стол, сжав пальцами волосы на голове, тяжело вздохнула.

— Я наивная дура, — обреченно проговорила Оля, печально усмехнувшись. — Мужчинам нельзя доверять, мне это мама с детства повторяла, а я не слушала… Была уверена, что Леша не такой, как все… Дура! Какая же я дура!

— Может, дашь ему шанс все объяснить? — прошептала, поймав убийственный взгляд подруги.

— Вика! Что тут объяснять? Он солгал! Понимаешь? Я ведь несколько месяцев назад случайно нашла письмо от этой Кати у него на столе. Он тогда сказал, что девушка адрес перепутала, что это не ему прислали. На конверте не стояло его имя, да и в письме ни разу не упоминалось. Только ласковые прозвища. И я поверила… Как дура… Она все это время писала ему. Но больше всего меня убивает то, что он не просто с ней разок переспал, пока мы были в разлуке, он с ней встречался! Предатель! — процедила она сквозь стиснутые зубы, а я судорожно сглотнула.

— Не простишь? — спросила, посмотрев на подругу с тоской и болью. Боже! Где были Лешины мозги? Хотелось придушить брата.

— Нет! — категорически отрезала она. — Он лжец и обманщик. Ему не хватило мужества признаться в том, что письма эти были от его девушки. Он предпочел ложь… Вот только истина рано или поздно проявляется, — всхлипнула носом подруга, а потом горько заплакала. — Черт! Я ведь его люблю… За что же он со мной так?

Я обняла подругу и прижала ее к себе, гладила по голове и спине, искусав губы в кровь. У меня душу разрывало.

— Оль… Как тебе помочь? — с отчаянием проговорила я.

— Никак… — заикаясь, ответила она. — Что бы ты сделала, если бы к Макару заявилась девушка, заявив о том, что он с ней встречался и разрешил пожить у него?

Мне стало дурно от этой мысли. Такое даже страшно представить.

— Я бы его убила, — выдохнула, замерев. — Я поговорю с Лешей, все выясню.

— Не надо… Я не вернусь к твоему брату. Пусть живет с этой блондинкой. Она его поцеловала, а он даже не оттолкнул ее… — рыдала Оля.

— Да он в шоке был… Не подумай, я его не оправдываю, просто констатация факта, — вздохнула, зажмурившись. Казалось, что в груди комок змей копошился. Было не по себе. Как никогда понимала Лешу… В том плане, что он всегда боялся, что ему придется стоять между мной и Макаром, если мы расстанемся, а вышло наоборот, это я оказалась между двух огней. Мне и Олю было жаль, и видела метания Леши, он переживал, в этом сомнений не возникало.

Как могла поддержала подругу. Когда пришла Вероника Андреевна, я вернулась к себе домой. Уснуть не могла. Леша осторожно приоткрыл дверь, в руках подушка и одеяло…

— Я переночую у тебя? — спросил он, печально посмотрев на меня. Я кивнула и подвинулась к стеночке. Леша забрался ко мне на диван, лег и, казалось, вообще не дышал.

— Ты у Оли была? — спросил он, не поворачиваясь ко мне, продолжал смотреть в темный потолок.

— Да. Сперва ты расскажи, что происходит? У меня такое чувство, что я сплю, — призналась, приподнявшись на локтях, чтобы лучше видеть брата.

— Не знаю с чего начать… Был в увольнение с Макаром, пошли вместе в кафе, а там Катя с подругой… — тут Леша осекся и резко развернулся ко мне, испуганно посмотрел в мои глаза. — У Макара с той девчонкой ничего не было, жизнью клянусь.

— Леша, мы сейчас о тебе, про Макара ничего лишнего знать не хочу, — заявила, тяжело вздохнув. — Он, если сочтет нужным, сам мне все расскажет.

— В общем… Мы познакомились, стали общаться. Каждое увольнение проводили вчетвером… У Макара ничего с Олесей не было, — проговорил Леша, а я цокнула языком.

— Леша, я тебя сейчас подушкой придушу. Ты теперь эту фразу после каждого предложения вставлять будешь? Я не тупая и не глухая, уже поняла. Что было дальше? — спросила с раздражением.