Призрак Проститутки

Последние полчаса на борту «Принцессы» я потратил на знакомство с чешским автоматом, который кто-то сунул мне в руки. Он был снабжен кривым рожком с тридцатью девятимиллиметровыми патронами, имел переброс с полуавтоматического режима на очередь и, должно быть, годился для стрельбы с бедра при отходе на лодке. Эффективность такой пальбы не могли гарантировать и многочасовые тренировки.

Кубинцы спустили резиновые лодки на воду и погрузили в них водонепроницаемые ящики один за одним. Потом туда забрались и мы, по шесть человек в лодку. Эухенио Мартинес подошел попрощаться и остановился у поручней.

— Suerte[198], — шепнул он, и мы пожали друг другу руку.

Я почувствовал внезапную легкость, даже какое-то очищение, будто впереди открывалась новая жизнь.

Долго размышлять на возвышенные темы мне не пришлось — я едва устоял на ногах и плюхнулся на скамью, тут же забыв о высоких материях. Нас то и дело подбрасывало на волнах и мотало из стороны в сторону слишком сильно для духовного озарения.

— Держите прямо на юг, — сказал Мартинес напоследок. Он будет поджидать нас примерно в том же квадрате через двадцать часов, то есть в одиннадцать вечера — было три часа ночи, — а если мы не появимся, будет подходить туда каждый час в течение всей последующей ночи.

На лодке были смонтированы компас и руль на фанерном щитке. Лодку вел Батлер со скоростью в десять узлов, и приглушенный рокот двух подвесных моторов растворялся в шуме ветра, который дул нам в спину. Хотелось верить, что никто не обнаружит в такой темноте маленькую черную лодочку, — волны вздымались гораздо выше нас, и силуэт ее мог быть замечен с берега лишь в те мгновения, когда мы переваливали через гребень волны. Никто не раскрывал рта — речь распространяется по воде легче, чем ровный гул мотора. Но я довольно отчетливо слышал звук еще одного движка, напоминавший негромкий рокот прибоя, и понял, что это наша вторая моторка идет параллельным курсом на свое отдельное рандеву. Ночной воздух был душен. Мы двигались нестерпимо медленно, будто увязая в подушках, и лодка была так тяжело нагружена, что от кромки борта до воды было дюймов шесть, не более, поэтому нам все время приходилось вычерпывать воду, которая перехлестывала через борт, уполовиненными пластиковыми стаканами из-под молока, выкрашенными в черный цвет и крепленными бечевкой к кольцу в днище лодки, — они хлюпали по резиновому дну, дополняя скромное звуковое оформление нашего похода.

Берег неумолимо приближался. На узкой отмели извивалась серебристой змейкой, фосфоресцируя, полоска прибоя. Кто там, на берегу, — наши люди или кастровские пограничники? Наконец резиновое днище лодки со скрипом уперлось в песок; я, как и все остальные, вскочил со скамьи, переступил через борт и оказался по щиколотку в воде, все мышцы напряжены, как стиснутый кулак. Без единого звука наша шестерка одним рывком втянула лодку на сушу, поближе к невысокому кривому деревцу, ветви которого буквально стелились по песку. В ночной тишине раздался грохот упавшей бутылочной тыквы. Звук прозвучал резко, как крик совы. Из темных зарослей, окаймлявших пляж, поползли полчища невнятных звуков — какой-то треск, щелчки, свистки, будто там одновременно трудились тысячи механических челюстей. Вероятно, буйная флора чем-то не угодила местной фауне, и прожорливые насекомые дружно принялись восстанавливать справедливость.

— Хаббард, — прошептал Дикс, — ты мне нужен.

Он забрался обратно в лодку и снял со скамьи рулевого подушку — это оказался свернутый большой черный мешок. Мы сунули в него голову, зажгли фонарик-авторучку и принялись изучать карту.

— Черт, мы выскочили не там, — прошептал Батлер. — Ошиблись на четверть мили, не больше, только вот в какую сторону — на восток или на запад?

Я склонился над картой. Рядом с точкой высадки на карте был обозначен ручей, деливший пляж на две части. На пляже, куда высадились мы, никакого ручья не было.

— Приливное течение шло с запада на восток, — сказал я.

— Да, знаю, — сказал Батлер, — но я мог пересолить с поправкой. Когда мы высаживались, я успел заметить невысокий холм в двух-трех сотнях ярдов к западу. Судя по нашей карте, холм находился в тысяче ярдов западнее ручья.

— Двигаемся на восток, — заключил я.

Под этим чертовым одеялом нам пришлось общаться нос к носу, на расстоянии в несколько дюймов, и мне хотелось как можно быстрее закончить диалог. Батлер, однако, продолжал изучать карту, будто собирался оспорить мой вывод.

— Видимо, ты прав, — наконец согласился он, и мы выбрались на свежий воздух.