Призрак Проститутки

— Я позвонил мистеру Саппу, — сказал Кэл. — Он стал мне говорить про настроенных против Кастро экстремистов. Горячие головы. Дикие койоты. После октября, когда мы не начали войну, появились новые психи. Прямо сейчас в Малой Гаване, Корал-Гейблз и Коконат-Гроув в почтовые ящики кладут листовки. Я записал текст по телефону. — И Кэл прочел: — «Кубинские патриоты, посмотрите правде в лицо. Только в одном случае развитие событий приведет к тому, что кубинские патриоты смогут победоносно вернуться к себе на родину. Это будет актом Господним. Господь посадит в Белый дом техасца, друга всех латиноамериканцев».

— От кого же это исходит? — спросил я.

— Фамилии нет. Подписано: «Техасец, которого возмущает ориентация на Восток, контролирующая, унижающая, порочащая и закабаляющая его родной народ». Формулировка приводит на ум Общество Джона Берча[208].

— Да, — согласился я. — Несчастный закабаленный американский народ.

— Ну, не надо вставать в позу человека с высшим образованием, — сказал Кэл. — Становясь в позу превосходства по отношению к Обществу Джона Берча, ничего не решишь.

— Что ты хочешь сказать, черт возьми?

Я никогда не позволял себе так разговаривать с отцом. Я забыл, какой у него горячий нрав. Казалось, по другую сторону стола распахнулась дверь в пылающую печь.

— Ну ладно, — сказал я. — Извини.

— Извинение принято. — Он поймал мои слова на лету, подобно тому, как собака ловит кусок мяса.

Но я тоже распалился:

— Ты что, действительно считаешь, что мы закабалены?

Он прочистил горло.

— Мы заражены.

— Кем?

— Это сложный вопрос, не так ли? Но спроси себя, есть ли у Кеннеди представление о первостепенных ценностях.

— Ну и что, если нет?

Он все еще тяжело дышал.

— В Сент-Мэттьюз наставник говорил нам, что человек, не имеющий представления о первостепенных ценностях, очень скоро может пойти на сговор с дьяволом.

— И, насколько я понимаю, ты этому веришь.

— Конечно, верю. А ты нет?

— Я бы сказал — наполовину.

— Это чертовски неудовлетворительное высказывание, — сказал Кэл. — Наполовину веришь. Зачем ты пошел работать в управление?

Это он уже зашел слишком далеко.

— Я люблю эту работу, — сказал я.

— Такого ответа недостаточно. Неужели ты не понимаешь, что, борясь с Кастро, мы боремся с коммунизмом в его самой мужественной форме? Своим примером Кастро взывает к трем четвертям мира, которые предельно бедны. Чрезвычайно опасный человек.

Я промолчал. А сам думал, что Фидель только наполовину отвечает описанию отца. Другая же половина может оказаться близкой той половине Кеннеди, которая, как я подозревал, склонялась к диалогу с Фиделем Кастро. Но я тоже был человек половинчатый, готовый жить с бородачом и равно готовый содействовать его немедленному уничтожению. Нет, я ничего не мог сказать отцу.

— Тебя бы удивило, если бы ты узнал, что наш дорогой друг Хью Монтегю мог написать это письмо в стиле Общества Джона Берча? — сказал вдруг Кэл.

— Нет, — ответил я, — это исключено. Он ненавидит такой стиль.

— Тем не менее он действительно считает, что некая сатанинская сила способствует деградации наших рядовых людей, заражает их и — да, я произнесу это слово — порабощает, лишая ценностей и добродетелей, которыми мы раньше обладали.

— Неужели Хью настолько ненавидит Кеннеди?

— Возможно.

— Со слов Киттредж, у меня такого впечатления не создалось.

— Киттредж предстоит еще многое узнать про Хью.

— Дассэр.

Разговор для него был окончен. Глаза потухли, и сильное лицо приняло непреклонное выражение, как, наверно, в колледже, когда он боролся за звание второго всеамериканского игрока.

— Будь осторожен во Флориде, — сказал мне отец.

В последующие две недели в Майами было тихо, но на калье Очо атмосфера была, бесспорно, мрачная: когда мы пили в наших дырах, раздавались шуточки насчет того, что сейчас в окно влетит сумка с зарядом. Ситуация напоминала мне жаркие летние дни в юности, когда часами в воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения и я был уверен, что ночью что-то произойдет, но ничего не происходило.

10 апреля 1963 года

Дорогой Гарри!

Я начинаю подозревать, что у Джека Кеннеди такие активные Альфа и Омега, что он не только склонен нащупывать пути в разных направлениях одновременно, но и предпочитает это делать. И, знаете, я подозреваю, что то же самое можно сказать и про Кастро. Мне в руки попал материал об этом человеке через одну организацию, которая снимала информацию с Джеймса Донована, только что вернувшегося из Гаваны, где он вел переговоры.

Миссия Донована состояла в том, чтобы добиться освобождения большого контингента американцев, содержащихся в кубинских тюрьмах. Когда Бобби попросил Донована взяться за это дело, тот сказал: «Господи Боже мой, я уже разломил хлеба и роздал рыб. Теперь вы хотите, чтобы я еще и прошел по водам».