Призрак Проститутки

Видя такое отношение со стороны политических деятелей, Милтон Эйзенхауэр отказалась возглавлять комитет, и дело провалилось.

Джек, однако, не отступил. После того как в июне прошлого года комитет «Трактора за свободу» лопнул, несколько эмигрантов создали Комитет кубинских семей за освобождение военнопленных, и Кеннеди дали этой организации освобождение от налогов. Однако за лето комитет не сумел ничего добиться, но недавно Кастро вступил с ними в контакт и дал понять, что готов договариваться. В качестве подтверждения своей доброй воли он — как, я уверена, вам известно — переправил в Майами шестьдесят покалеченных военнопленных, которые прибыли туда на прошлой неделе. По просьбе Бобби (и я, естественно, рада, что он подумал обо мне) я слетала в Майами в качестве частного наблюдателя, чтобы рассказать ему затем, как все происходило. Правда, очень надеялась встретить вас там. И была рада, что вас там не оказалось, и огорчена. (Мои Альфа и Омега разъехались в разные стороны, как две вытянутых руки, — интересно, каково это любить кого-то обеими половинами своего «я»?). Однако голову выше, дорогой Гарри. Очень скоро я и думать забыла про вас. В аэропорту было тысяч пятнадцать или двадцать кубинцев, и если кубинцы, по-видимому, любят толпу и давку, то я — нет. Однако будучи привилегированным свидетелем, что подтверждалось полученными в последнюю минуту документами от министерства юстиции, я стояла довольно близко и могла наблюдать, как из самолета спускались шестьдесят калек — так сказать, кастровская приманка, — шестьдесят мужчин с ранами годичной давности, шестьдесят мужчин, которых встречали на поле двадцать тысяч друзей и родных, махавших белыми платками. Родные, естественно, стояли поблизости небольшой группой и плакали. Гарри, шестьдесят мужчин сошли с самолета, все калеки — у одного нет ноги, у другого — руки, глаза третьего закрыты навеки. Встречавшие попытались запеть кубинский национальный гимн и не смогли. Как медленно, мучительно спускались калеки из самолета! Несколько человек упали на колени и стали целовать землю.