Призрак Проститутки

У меня были веские основания подозревать, почему Хелмс поддерживает моего отца. В середине сентября нам стало известно о разработанной в ООН тайной программе действий, ведущих к миру между США и Кубой. Проститутка по-прежнему имел своего человека в ФБР, так что мы получали записи разговоров кубинского посольства в Вашингтоне и кубинской миссии в ООН. ФБР подслушивало также канцелярию Эдлая Стивенсона в ООН — во всяком случае, так я полагал, поскольку конверты с материалами из всех трех источников поступали к нам каждое утро из УПЫРЯ. Мне казалось, что канцелярия Эдлая Стивенсона находится вне поля деятельности ФБР, но кто скажет об этом мистеру Гуверу? Так или иначе, материалов приходило уйма. Поскольку я раздумывал над разрозненными фрагментами заговора, которые выуживал из унылой каши, поставляемой контрразведкой, я смог сложить это воедино и наконец получил довольно полное представление о варящейся похлебке.

Восемнадцатого сентября Уильям Эттвуд, специальный советник американской делегации в ООН, направил секретную служебную записку Авереллу Гарриману, бывшему тогда заместителем госсекретаря по политическим вопросам.

Я склонен утверждать, что политика изоляции Кубы усилила желание Кастро разжечь беспорядки и смуту в Латинской Америке, а нас поставила в весьма некрасивое положение большой страны, стремящейся запугать маленькую, — так, во всяком случае, воспринимает это мировое общественное мнение.

Судя по высказываниям представителей нейтральных стран в ООН, есть основания полагать, что Кастро пойдет на многое, чтобы нормализовать отношения с нами, — несмотря даже на то, что это не будет приветствоваться большинством его убежденно коммунистического окружения.

Все это может быть правдой, а может и не быть. Но представляется, мы бы выиграли и ничего не проиграли, если бы выяснили, действительно ли Кастро хочет вступить в переговоры и на какие уступки он готов пойти. Если Кастро заинтересован, я мог бы съездить на Кубу как частное лицо, но, конечно, доложив до и после визита все президенту.

Через два-три дня мы получили краткое изложение реакции Гарримана, которое Эттвуд подготовил для Эдлая Стивенсона. Это предложение, заявил Гарриман, заставит братьев Кеннеди ступить на очень рискованный путь. «Любой из республиканцев, получив хотя бы малейший намек на это, может устроить сущий ад». Тем не менее Гарриман сказал Эттвуду, что готов «пуститься в авантюру», и порекомендовал обратиться к Роберту Кеннеди. Бобби написал на полях докладной Эттвуда: «Стоит выяснить. Свяжитесь с Маком Банди». Банди в свою очередь сказал Эттвуду, что «президент может благоприятно посмотреть на то, чтобы выманить Кастро из-под советского влияния». Поощренный столь благоприятной реакцией, Эттвуд вступил в контакт с кубинским послом при ООН Карлосом Лечугой.

Вскоре начались встречи между Хелмсом, Проституткой и Кэлом. Их стратегия, как дошло до меня, состояла в том, чтобы заставить Особую группу через Маккоуна одобрить новые операции по саботажу на Кубе. Как только разрешение было получено, Кэл организовал молниеносный рейд на нефтеналивной завод, и лодки с людьми отбыли, как только стих ураган, налетевший в Карибском море 6 октября. Посланные в рейд люди так и не достигли цели, причем двое из шестнадцати, высадившихся на Кубе, были схвачены.

Кэл не выглядел слишком расстроенным. Он, конечно, не знал никого из этих людей. Как и я. Дикс Батлер, получив от меня задание по телефону, в спешке подготовил эту операцию. Мы не могли решить без расследования, был ли провал следствием невезения или плохой подготовки, но собрать людей для допроса в ДжиМ/ВОЛНЕ было уже невозможно.

Батлер, однако, кипел. По телефону из Майами посыпались такие выпады в адрес Лэнгли и умственных способностей его сотрудников, что я не сдержался и сказал:

— Ну хорошо, мой отец виноват. И я виноват. А ты? Ты что же, не берешь на себя никакой вины?

— Нет, — сказал он. — Во-первых, ты передал мне Шеви Фуэртеса. Я вынужден был использовать его в качестве связного.

— Никто не давал тебе указания использовать его. Во всяком случае, в таком деле.

— Не было же времени. Повторяю: не было времени. Я был вынужден прибегнуть к его помощи. По-моему, он дал наводку кубинской береговой охране.

— Как он мог это сделать? Ты же не сказал ему, где будут высаживаться люди, верно?

— Он просто мог подать сигнал тревоги.

— Где он сейчас?

— Не знаю. Прячется от меня. Он не появлялся на своей работе в банке.

— Он что, совсем исчез?

— Он мне позвонил. Сказал, что приедет, когда я поостыну. Но я устрою Фуэртесу такой разнос, что он в жизни не забудет.

— Ты ему это сказал?

— Я сказал, что мне нечего остывать. Пора перегруппировываться, а не тыкать друг в друга пальцем.