Призрак Проститутки

Знаете, что меня спасло? Мысль о Бобби. Я снова влюбилась, но на сей раз плотских побуждений не скрывала. По-моему, я полюбила Бобби Кеннеди за глубину его страданий. Никогда прежде мне не доводилось видеть человека, столь глубоко раненного. Говорят, до того, как отправиться в ту страшную пятницу на ночь в спальню Линкольна в Белом доме, он сказал: «Господи, как это ужасно. Все ведь начинало хорошо складываться». И закрыл за собой дверь. Человек, рассказавший мне это, стоял в коридоре и слышал, как Бобби рухнул на кровать, слышал, как Бобби Кеннеди, этот маленький монолит из гранита, зарыдал. «За что, Господи?» — восклицал он.

Вопрос Бобби «За что, Господи?» близок к метафизике. Бобби задал его ведь всерьез. Я думаю, он спрашивал, есть ли на этот вопрос ответ или же Вселенная построена на абсурде. Ибо если ответ существует, Бобби придется набраться смелости и спуститься по страшным ступеням в глубины того, что двигало им самим и его братом все эти годы. Стремились ли они достичь идеала и создать из Америки особую страну или же наслаждались извращенными ходами игры?

Знаете, после смерти Джека Бобби не один месяц приходил к себе в офис, встречался со своими помощниками и пытался вести дела, но это был мертвец. Ему уже все было безразлично. Он знал, что потерял больше чем брата. Телефон прямой связи, который он в свое время установил в кабинете Эдгара Гувера, так что директор ФБР вынужден был лично отвечать по нему, теперь перенесли в приемную Будды, где секретарша миссис Гэнди говорила «его нет» всем особам, менее августейшим, чем ее босс. А Бобби стал особой менее августейшей. Линдон Джонсон и Будда — старые друзья, и ведомство министра юстиции задвинуто на заднюю полку. Вместе с ним задвинута и война против мафии, которую Бобби считал своей основной задачей. Ни Гувер, ни Джонсон не имели особого желания сражаться с мафией. Гувер никогда не вступал в борьбу, не будучи уверен, что выиграет ее, — американские коммунисты были куда более легким противником; Линдон Джонсон вовсе не собирался сражаться с теми, кто смазывал его машину. Так что Синдикат процветает, а Бобби выкинут из коляски. Гувер даже не разговаривает больше с Бобби. Видите ли, Джонсон сделал исключение для Гувера: ведь по закону люди, достигшие семидесяти лет, уходят из правительства. «Нация не может позволить себе расстаться с вами», — сказал Джонсон Эдгару в Розовом саду перед прессой и телекамерами. Возможно, вы видели этот волнующий момент в истории нашей республики.