Призрак рейхсляйтера Бормана

Под столь знакомым и привычным для любого читателя названием нацистская верхушка начала создавать механизм финансирования НСДАП. Безобидное название и официальное предназначение «кассы» — оказание денежной помощи семьям погибших штурмовиков стали той «крышей», под которой бюджет НСДАП накачивали сильнодействующими экономическими инъекциями промышленные и финансовые воротилы Германии. «Касса» пополняла свои авуары под эгидой штаба заместителя Гитлера по партии (этот второй в иерархии пост позднее займет сам Борман) тридцатилетнего Рудольфа Гесса.

На чем строились и как складывались отношения экономических тузов и нацистов, отношения, в развитие и укрепление которых внес немалый вклад сгинувший рейхсляйтер? Проясним это на достаточно свежем и любопытном материале, ставшем известным в связи с аферой Флика, как окрестили скандал, потрясший Западную Германию в середине 80-х годов.

Изучая обстоятельства, связанные с финансированием концерном Флика правых партий и политических деятелей сегодняшней ФРГ, историк и публицист Клаус Науман в 1985 году приводит, по его выражению, «хронику скандалов», сопутствующую жизненному пути семейства Фликов.

Так, одна из преступных сделок в расследовании политических махинаций Фликов значится как «Скандал № 2: финансирование НСДАП, СС и гитлеровцев» или Как концерн может создать «правильное» для себя правительство?»

Впрочем, пусть об этом расскажет сам автор. «Флик,— детализирует Науман,— довольно поздно установил контакты с нацистской партией и ее политическими деятелями... через свою «правую руку» в руководстве концерна Отто Штейнбрика. Процесс сближения, который в 1932 году перешел в отношения взаимопомощи, был разоблачен на Нюрнбергском процессе по делу Флика.

Штейнбрик много лет спустя писал, что с 1931 года между концерном Флика и рейхсфюрером СС (сиречь Гиммлером.— В. И.) существовало «соглашение» о прямых отчислениях руководству СС. В 1932 году Штейнбрик оказался среди основателей так называемого кружка Кепплера, через который НСДАП устанавливала контакты с промышленными кругами и который служил «руководящим центром» политики союзов крупного капитала. 18 мая 1932 года Гитлер провозгласил в этом кружке свою программу: «Роспуск профсоюзов и роспуск партий за исключением НСДАП». «Никто,— сообщил Кепплер в 1946 году на заседании Нюрнбергского трибунала,— не выдвинул никаких возражений». У Флика, по-видимому, тоже не было никаких возражений, так как весной 1932 года он передал Гитлеру свои первые крупные пожертвования в размере 100 тыс. рейхсмарок...

Понятно, Флик был не единственным монополистом, поддерживавшим нацистов еще до января 1933 года, то есть до их прихода к власти.

В высшей степени убедительным и впечатляющим примером взаимоотношений воротил большого бизнеса и нацистской верхушки мне представляется история «главного оружейника» рейха, крупнейшего промышленного магната Круппа. Это он был среди тех, кто осенью того же 1932 года, отбросив всякие колебания, окончательно поставил на Гитлера, в котором увидел «человека в седле». Через три недели после прихода нацистов к власти Крупп на совещании 25 крупнейших монополистов выразил фюреру от имени «Имперского союза германской промышленности» единодушную поддержку и призвал (с подачи Геринга) своих коллег финансировать нужды гитлеровцев.

«Призыв» сработал: по свидетельству ежемесячника «Блеттер фюр дойче унд интернационале политик» (1984. № 12), было собрано свыше 3 миллионов марок.

Забегая вперед, отметим, что монополистический и финансовый капитал, вложивший немалые средства в фашистское движение, не остался внакладе. Годы фашизма явились для него весьма прибыльными. Так, если в 1933—1934 годах концерн Круппа получил 6,65 миллиона рейхсмарок чистой прибыли, то в 1938—1939 годах — уже 21,11 миллиона, то есть его доходы возросли более чем в 3 раза. Другой немецкий концерн — «ИГ Фарбен индустри» за семь предвоенных лет увеличил прибыли более чем в 9 раз. Доходы одного из крупнейших банков того времени — «Дрезденербанк» с 1,6 миллиона рейхсмарок в 1933 году выросли до 9 миллионов марок в 1940-м...

Но до этого вожделенного для Круппа, Шахта, Кеттгена и прочих периода деньги текли в ином направлении— от них в «кассу взаимопомощи» НСДАП, которой заведовал Мартин Борман. Взаимоотношениям нацистских верхов и промышленно-финансовой олигархии, делавшей ставку на Гитлера, главбух НСДАП старался придать характер перманентного оброка (со стороны последних, конечно).