Призрак Рембрандта

Гребцы тем временем вывели каноэ на середину реки, течение подхватило его и понесло к морю. У них все получилось. Они свободны, по крайней мере пока.

26

Разбухшая от недавнего дождя река проворно донесла их до моря. Далеко слева светились в темноте барашки пены там, где волны разбивались о рифы. Справа, в двухстах ярдах от кромки берега, чернели джунгли. Тишину нарушали только глухие удары волн о песок. Прошло уже три часа, но никакой погони до сих пор не наблюдалось.

К полуночи все очень устали и гребли гораздо медленнее. К тому же им все время приходилось бороться с отливом, который норовил унести каноэ на рифы. Наконец, когда на востоке на небе появилась золотистая полоска, а размытое чернильное пятно джунглей проступило на ней отчетливым силуэтом, они достигли узкой расщелины, ведущей в самое сердце острова — к Чаше и лагуне.

— Здесь! — объявил сидящий на носу Уинчестер.

Слезящимися от усталости глазами Финн вглядывалась в утренние сумерки, но сначала не видела ничего, кроме светлой ленты пляжа и черных джунглей за ней. Только через несколько минут ей удалось разглядеть слабую полоску света между двумя каменными холмами.

— Сейчас начнется прилив, — сказал Билли. — Если мы поймаем волну, она сама отнесет нас в Чашу.

Финн и сидящий рядом с ней молчаливый человек с туземной стрижкой одновременно опустили весла в воду и вместе с остальными постарались развернуть каноэ. Через минуту приливная волна подхватила его и легко внесла в узкую щель между двумя отвесными каменными стенами. Вода весело бурлила по бокам лодки, а из джунглей, покрывающих склоны старого вулкана, уже доносились первые утренние крики птиц и болтовня обезьян.

— Он сказал какую-то фразу на латыни, — негромко произнес сидящий рядом с Финн человек.

Он заговорил первый раз с тех пор, как они покинули деревню.

— Верно, — подтвердила Финн.

— И похоже, считал, что это — ответ на вопрос о том, как покинуть остров.

— Да.

Финн и сама размышляла об этом большую часть ночи.

— А что он сказал? — допытывался незнакомец.

Течение несло их все быстрее. Лодку швыряло из стороны в сторону, и несколько раз им с трудом удалось избежать столкновения с отвесной стеной, поросшей хилым кустарником. Гребцы изо всех сил работали веслами, стараясь удержать каноэ на середине потока.

— «Fugio ab insula opes usus venti carmeni», — подсказал Билли. — «Беги на мой остров сокровищ на музыке ветров», — перевел он.

— Нет, — покачал головой туземец, — перевод неправильный.

— Вы-то откуда знаете? — огрызнулся Билли.

— Это из «Одиссеи» Гомера, — спокойно ответил тот. — Когда я учился в Англии, меня заставляли переводить целые главы в наказание за пропуск уроков. — Он негромко рассмеялся. — А эта цитата относится к Цирцее и ее острову. Кстати, некоторые ученые считают, что этот образ Гомер заимствовал из восточного эпоса о Гильгамеше, а там герой для побега с острова использует тоннель, по которому солнце поднимается на небо.

— Ну и как вы сами переведете эту фразу? — с досадой спросил Билли.

— «Беги с моего острова сокровищ на музыке ветров». Предлог «ab» означает «из» или «с», а не «на». — Он пожал плечами. — И по смыслу нам это больше подходит.

— Знаете, он ведь прав, — вмешался Уинчестер. — Я имею в виду перевод. Сам когда-то изучал Гомера. «Virtutem paret doctrina»^[19] и так далее. «Пусть образование откроет нам путь к совершенству». Закончил Скотс-колледж, видите ли.

— Мне остается только признать свое невежество, — шутливо поклонился Билли.

— А здесь есть подобное место? — спросила Финн, обращаясь к Уинчестеру.

— Какое «подобное»? — не понял тот.

— Тоннель, откуда восходит солнце. И что-то связанное с ветром. С музыкой. Я не знаю!

Она беспомощно развела руками. Все это звучало довольно бессмысленно.

В этот момент похожее на фьорд ущелье внезапно закончилось, и их вынесло в большую, безупречно круглую лагуну, которая когда-то давно была пылающим сердцем вулкана.

— Вообще-то я видел здесь одну пещеру, еще в первый год жизни на острове, — заговорил профессор. — Тогда я об этом особо не задумался. Думаю, это была так называемая сквозная раковина.

— Сквозная раковина? — прищурился Максевени. — В море я таких что-то не встречал.

— Такие пустоты остаются после извержения вулкана, — объяснил Уинчестер. — Своего рода вентиляционный тоннель.

Он замер с веслом в руках, пристально глядя куда-то вверх, на дальнюю стенку огромной Чаши, тонущую в утреннем тумане.

— Случайно набрел на нее во время охоты, — продолжал профессор. — Не на шутку испугался. Сначала все было тихо и спокойно, а потом поднялся такой шум, будто рядом со мной взорвалась паровая труба.

— У вас в Южной Дакоте есть такое место, — подхватил Билли. — Родители возили меня туда, когда я был маленьким. Пещера ветров или что-то в этом роде.

— А можно назвать этот шум музыкой?

— Наверное, можно, — пожал плечами профессор, — если у вас не слишком тонкий слух. По мне, так больше похоже на гигантский свисток.