Призрак с хорошей родословной

Я молчала, нахмурившись и пытаясь свести концы с концами. Но пока у меня не очень получалось. Однако мы уже прибыли в отделение милиции, куда доставили Митьку с перевязанным горлом и Георга, по-прежнему хранящего отстраненное и чуточку презрительное молчание. У кого-то я уже видела эту манеру. Стоп. Да, конечно же, у Любимы. Вот уж в самом деле парочка, гусь да гагарочка. Действительно, похожи они друг на друга, как брат и сестра. Стоило этой мысли промелькнуть у меня в голове, как мне показалось, что разгадка приоткрыла мне свое лицо.

Но тут подскочила Катюха и принялась меня тормошить, требуя, чтобы я ей все объяснила — немедленно! А то к ней пристают менты, а она ничего не может им толком сказать.

— Погоди ты, сама ничего не пойму, — отбивалась я от нее. — Мариша все знает, только молчит.

Мариша тем временем устремилась в отделение милиции.

— Вы по какому вопросу? — преградил ей дорогу молоденький лейтенант.

— Я свидетель, — заявила Мариша.

— Всех свидетелей следователь допросит, — заверил ее лейтенант. — В свое время. А пока посидите в коридоре. Подождите. Вас вызовут.

Ждать нам пришлось не слишком долго. Минут через десять к нам вышел парнишка лет двадцати и спросил:

— Кто из вас свидетель по данному делу?

— Я! — крикнули мы все хором и дружно поднялись.

— Хорошо, хорошо! — испуганно попятился от нас парнишка, игравший за отсутствием кого-то более взрослого и солидного роль следователя. — Заходите. Может быть, ваше присутствие поможет преступнику разговориться. А то молчит, словно воды в рот набрал. Из документов у него при себе одни водительские права. Сейчас мы пробиваем его по нашей картотеке. Но сдается мне, что дорога этого типа уже неоднократно пересекалась с правосудием. Больно уж невозмутимо держится.

Мы вошли в кабинет и обнаружили там Митьку и Георга. Митька изображал из себя умирающего, но, по-моему, это было чистой воды притворство. Георгу досталось от Катьки значительно сильней, но он вел себя куда достойней своего бывшего противника.

— Вот, гражданин Лепетов не хочет объяснить, по какой причине начал душить гражданина Клюкова, — пожаловался нам парнишка, оказавшийся младшим лейтенантом Воропаевым.

— Это я вам объясню, — вылезла вперед Мариша, и все, в том числе и Георг с Митькой, воззрились на нее с удивлением.

— Объясните? — немного придя в себя, запинаясь, переспросил у нее лейтенант Воропаев. — Вот как! Что ж, раз больше никто говорить не хочет, послушаем вас.

— Только я начну издалека, — предупредила всех Мариша.

— Прошу вас, — слегка скис Воропаев. — Начинайте.

Но Мариша, как и полагается хорошему рассказчику, еще немного помучила аудиторию. Сначала она откашлялась, потом долго устраивалась поудобней на жестком стуле.

— Так вот, — наконец начала она свою речь, — вы все, конечно, знаете, что после октябрьского переворота и прихода к власти большевиков в нашей стране на довольно продолжительное время установился «красный террор».

Судя по лицу Воропаева, он все же не ожидал, что Мариша начнет свой рассказ настолько издалека. От удивления он даже закашлялся.

— Вы что-то сказали? — немедленно обратилась к нему Мариша.

— Нет, ничего, — ответил несчастный Воропаев. — Продолжайте. Только, если можно, без экскурса в историю.

— Без экскурса не получится! — твердо заявила Мариша.

— Хорошо, — сдался Воропаев. — Рассказывайте, как знаете.

— Многие дворянские семьи в те годы оказались полностью уничтоженными. Кого-то убили на войне, кто-то погиб от рук взбунтовавшейся голытьбы, кто-то сгинул в застенках ЧК. Но некоторым, если можно так выразиться, повезло. Они сменили имена и фамилии, переехали в другие места, короче, затаились и благодаря этому остались живы. И эти выжившие передали своим детям ненависть к классовому врагу, которую те сумели пронести через поколение. Потом память о былом величии рода поистерлась, но память о богатствах, украденных у них большевиками, осталась. И служила дополнительным стимулом для ненависти. Очень многие хотели бы вернуть свое богатство. Но только некоторые знали точно, где и с кого можно спросить за него. И ничего, что с тех пор прошел почти целый век. Для мести время роли не играет.

— Все-таки, если можно, поближе к существу дела, — взмолился Воропаев. — Честное слово, я пока ничего не понимаю.

— Сейчас поймете, — заверила его Мариша. — Терпение. Вот Георгу терпения было не занимать. Так, Георг? Вы ведь тоже происходите из рода Саниных? Можете не отвечать, это и так видно из вашего фамильного сходства со стариком Саниным. Вас ведь и назвали в его честь, так?

Георг кивнул. Он тоже смотрел на Маришу с изумлением.

— А от кого именно вы произошли? — спросила у него Мариша. — Нам говорили, что все Санины погибли от рук большевиков.

— Мою прабабушку звали Анной, — неожиданно произнес мужчина.

— Сестра погибшей Елены, — прошептала Катька. — Боже мой! Так вот в чем дело! Он мстил Виктору за погибшую семью! Бедный!