Призрак Сахары

Примерив на себя это «безобразие», и переодевшись в приобретённый по этому случаю мужской костюм, я превратилась в весьма симпатичного юношу. Как ни странно, тёмные волосы парика, прекрасно оттеняли мои природные голубые глаза. Вот только что делать с чересчур нежным для юноши лицом? Пришлось подрисовать подходящим карандашом тоненькие усики.

Хм, не удивительно, что секретарша запала на меня. Я бы и сама, на её месте, непременно обратила бы внимание на такого. И всё бы ничего, если бы не три обстоятельства: голова под париком ужасно чесалась, грудь, которую пришлось крепко перебинтовать, с непривычки болела, а ноги, которые я вынуждена была обуть в мужские ботинки, да ещё и насовать в них тряпок, чтобы не спадали, всё время за что-то цеплялись.

Но всё это ничто по сравнению с тем, что мне придётся выносить в пустыне, если председатель одобрит мою кандидатуру жокея.

Как ни странно, вопреки всем нашим страхам, никто так и не догадался о том, что юноша, которому все желали успеха в скачках, и крепко пожимали руку, на самом деле молодая женщина. И, имечко у меня, с лёгкой руки Виктора, было самым, что ни на есть подходящим – Чарли Баттон.

Получив все необходимые для отъезда документы, уже через несколько дней, мы отходили от пристани на борту трёхпалубной «Колумбии», следующей до Аннабы, крупнейшего порта на севере Алжира.

Глава 4

Полуторамесячное плавание на борту межконтинентального судна, оказалось не таким уж и романтичным, как нам представлялось первоначально. Уже на третий день, морская качка свалила более половины пассажиров, и среди них моего мужа. Бедняга обессилел настолько, что с трудом поднимал голову с подушки. Мне приходилось заботиться обо всём самой.

Люди, приставленные комитетом, должны были присоединиться к нам уже в Бискаре, а потому, на борту судна, отпадала необходимость в моей конспирации. Тем не менее, я, в отличие от многих пассажиров, предпочитала уединение в каюте вместе с Виком, нежели обеды и ужины в обществе капитана и команды.

Для Мухиба, по специальному разрешению, был отведён небольшой закуток недалеко от багажного отсека. Счастливчик! Ни морская болезнь, ни отсутствие аппетита, ему не грозили. Трижды в день, я, стараясь не привлекать особого внимания, пробиралась к нему, чтобы накормить и напоить. Расчёсывая его мягкую гриву, я взяла за обыкновение делиться с ним всем происшедшим за день, своими переживаниями, надеждами. Глядя в его умные глаза, я каждый раз читала в них понимание. А это, мне сейчас было ох, как необходимо.

Шли дни. Вик постепенно начал поправляться, и уже не испытывал жесточайших приступов тошноты всякий раз, когда судно начинало качать. Правда, на все мои уговоры покинуть каюту и выйти подышать чистым свежим воздухом, он отвечал отказом ссылаясь на слабость и головокружение.

* * *

Он стоял на капитанском мостике, и делая вид, что невероятно увлечён той морской нудятиной, что пожилой капитан ему рассказывал, внимательно следил за хрупкой фигуркой, которая ухватившись за довольно увесистый мешок, упорно тянула его в сторону заграждений.

«Интересно, кто она?» – Он уже не первый день наблюдал за ней. Предпочитая уединение каюты, она трижды в день появлялась на нижней палубе, волоча за собой мешки. Зачем они ей?

Отсюда, с высоты, было трудно разглядеть её лицо, однако та порывистость, которая скользила в каждом её движении, могла принадлежать лишь очень юной особе.

– Готов побиться об заклад, что ей нет ещё и двадцати, – пробормотал он, не замечая того, что говорит вслух.

– Простите, вы что-то сказали? – капитан прервал свой «увлекательный» монолог, и воззрился на собеседника.

Он понял, что сглупил, однако, не желая давать повод капитану думать, что его болтовня не интересна, тут же ответил:

– Да вот, пытаюсь представить масштабы услышанного, но честно говоря… – он, словно от избытка эмоций, лишь развёл руками.

– Вы правы, мой друг, представить довольно сложно. И, тем не менее, вы почти угадали возраст – пятнадцать! Да- да, я уже пятнадцать лет плаваю на этой посудине, и поверьте, каждый раз взойдя на борт, радуюсь, как мальчишка, – восторгу капитана не было предела.

Он, продолжая кивать на болтовню капитана, попытался отыскать глазами белокурую головку, но незнакомка уже ушла.

Жаль. Он хотел бы узнать её поближе.

* * *

Вечерние сумерки – моё любимое время суток. Все заняты лишь собственными делами – кто-то ужинает с капитаном, иные проводят время в музыкальном салоне, прочие – играют в карты, и возможно, кому-то сегодня повезёт, и он унесёт в свою каюту весьма солидный куш.