Призрак самого Отчаяния (СИ)

- Тьфу ты, опять условия... – противница неприлично выругалась, – Что еще?

Она заметно нервничала, то и дело переводила взгляд с пистолета на меня, как будто боялась, что я выбью его из рук, как в фильме. Нет.. Это будет лишь жалкой и смешной попыткой, которая вряд ли кончиться удачей. Нож тоже бессилен. Не показывай свою слабость. Будь гордой. Нужно быть гордой. До конца.

- То, что ты мне говорила – это правда? Правда ему было все равно, выживу я или нет? – мой голос чуть не дрогнул, не от страха – от горечи. Она была слишком напряжена, чтобы заметить это.

- Да, если тебя это так волнует. Ему на тебя наплевать. Это уже не имеет значение .- и она задумалась. И тут я увидела. Каким-то невероятным, непостижимым образом. Я увидела все, как бы со стороны. Он несет на руках мое тело, а из раны на пол крупными каплями льется кровь. Его рубашка в крови, его руки в крови. Он бережно кладет меня на операционный стол, и рыжеволосая женщина срезает с меня кусками куртку с того места, где зияет кровавая рана.

- Много крови. Слишком много. Что-то не так? – спросил он.

- Еще не знаю... – сказала она, пинцетом приподнимая лоскут куртки. – Ты запросто мог девочку инвалидом оставить...

Он тяжело упал на диван. Тишина.

- Сейчас простерилизую и буду зашивать.... Глубоко, черт побери, слишком глубоко. – она склонилась над моим телом.

- О, Господи. – он побледнел.

- Ладно, очухается. Ты лучше подумай что им сказать, чтобы они ее забрали сейчас...А не то какая разница, что я тут с ней вожусь?.. Кстати, если все пойдет как надо, ее надо будет напичкать снотворным, а то вдруг ненароком в вертолете придет в себя... Ты сильно рискуешь, Франс, очень сильно... Они могут не поверить...

Он долго смотрит на свои руки, переводит взгляд на пол. Он прячет лицо в окровавленных ладонях, а потом вздрагивает.

- Почему он вздрогнул тогда, когда ты зашивала мне рану? – спросила я спокойно.

- Ты произнесла его имя... – мгновенно ответила она. – Откуда ты это знаешь?

- Это уже не имеет значение. – я закрыла глаза.

- Ты знаешь, именно тогда я поняла, что ненавижу тебя! – эти слова она почти прокричала, и нажала курок.

Щелчок и тишина. Я горько улыбнулась. Я поняла одну страшную истину. Истина приходит с последним вздохом, как некоторая компенсация за страдания. Я поняла все. Я поняла, что неведомая сила хранит мою жизнь не просто так. Я поняла суть моего желания и его последствия. Чудом прошедшая анкета, мое зачисление в стройные ряды доблестных колонизаторов темной стороны, чудесные спасения в безвыходных ситуациях и самое главное...

- Закончились патроны... – выдохнула она, – ты невезучая. Не смейся. Тебе же хуже. Вместо легкой смерти тебе придется помучаться.

И тогда она бросила пистолет в снег и ловко выхвалила нож. И словно в замедленной съемке я видела, как он летит к моему сердцу, и как его поглощает тьма.

Между нами стоял он. В черном расстегнутом кашемировом пальто с рукавами три-четверти, из его рта валил пар. Он стоял ко мне в пол оборота, и его длинные волосы были собраны в хвост. Только некоторые пряди свободно падали на лицо. Он был бледен и тяжело дышал.

Он резко повернулся ко мне спиной и на снег упал нож. Я стояла, прислонившись к холодной стене, и не могла пошевелиться. Он упал на колени, подхватив ее оседающее тело. Я не могла понять, что там произошло. Я слышала лишь тихий женский голос:

- Ну, вот и все... Ты сделал свой выбор.... Я... я ... люблю тебя.....

Скажи... скажи, что ты меня любишь... Такая любовь заслуживает взаимности... Ты ведь любишь?

- Да. – его голос был тих.

- Наклонись... – прошептала она, и его голова склонилась над ней.

Потом он встал. И на снегу в темном кровавом пятне, раскинув руки, лежала Джин. Она была так же красива, как и при жизни: снежинки, падали на ее темные локоны, а глаза были полуоткрыты, только поразительная бледность лица и неестественно запрокинутая голова выдавали присутствие смерти. Он встал ко мне спиной, и я не могла разглядеть его лица, чтобы понять, что он сейчас чувствует. Но можно было предположить.

- Пойдем. – сказал он не глядя на меня.

Я не шелохнулась. Он сделал несколько шагов вперед.

- Я не собираюсь повышать голос. Пойдем! – он остановился.

На его черное пальто ложилась снежинки. Он встряхнул головой, и устало сказал:

- Не упрямься. Ты же не хочешь тут оставаться?

- Хочу. – спокойно произнесла я. – Если ты ее так любишь, почему ты выбрал меня?

- Ты просто ничего не понимаешь! – он повернулся ко мне. Он с трудом сдерживал себя.

- Нет, это ты не понимаешь! – Я наклонилась за пистолетом. Он напряженно смотрел на меня. Я приставила его к виску. Рука не дрожала.

- Избавь меня от этой комедии. Не нужно пустых демонстраций. Он не заряжен. – он смотрел на меня холодным ничего не выражающим взглядом. Я молчала.

- Не понимаю, чего ты хочешь эти добиться? – он начинал заметно нервничать.

- Дело в том, что это моя вина, что тебе пришлось из нас двоих выбрать меня.

- Что ты...