Призрак сети

- До Новгорода-то? Не то чтоб очень. Коли не торопиться, так дён пять пути, а ежели поспешать, так можно и в трое уложиться.

- Сколько?! Пять дней?

- Так ведь ты недалече ушел. К мамке-то воротиться ближе будет. В полдни управишься. Вот только маленько отлежись.

Больше всего на свете Илья хотел «воротиться к мамке», но, к сожалению, от дома его отделяло не полдня пути, а почти восемьсот лет. По сравнению с этим поход до Новгорода был плевым делом, особенно если выйти на дорогу и поймать какую-нибудь попутную телегу.

- А как тут с транспортом? - поинтересовался Илья.

- Чего? - не понял старик.

- До Новгорода можно автостопом доехать?

Кустистые брови старика удивленно поползли вверх.

- Не-е, я такого не слыхал, чтоб на ступах ездили. Вот на лошадях - это да. В крайнем случае - на телегах.

- Да нет. Я имел в виду, чтобы на телеге подбросили, если по пути.

- А-а-а. Это можно. Ежели кто с телегой, так чего ж не подбросить? Токмо на телеге не везде проедешь. Потому все более пешими ходят, али на лошадях ездят.

- Ну дела. Значит, придется пять дней пёхом плюхать, - обескураженно произнес Илья.

- Куды ты торопишься? Нешто тебе мало досталося? Повремени, пострел. Сперва надобно на ноги крепко встать, а уж потом в путь отправляться. Через седьмицу не токмо ходить, бегать будешь, - сказал старик.

- Это сколько? Неделя, что ли? Нет, я столько ждать не могу. Мне надо срочно.

- Ишь прыткий какой. Быстрота только для ловли блох потребна.

- Да я и так уже два дня ноздрями мух бью.

- Вот ведь непосидячий какой! Рана еще токмо затянулася, а ему уж неймется. Видать, верно тебя Кречетом назвали. Говорят, ты больно бедовый. Ни одна драка без тебя не обходится, - покачал головой старик.

После происшествия в школе, когда Илья спрятался в кусты, эти слова звучали, как насмешка. Илья скосил взгляд, чтобы посмотреть, как на них отреагирует Серега, но тот и не думал смеяться над Ильей и припоминать ему постыдный эпизод. Все это осталось в прежней жизни. Теперь они были командой. А соревнования научили Серегу, что команда - это единый организм. В ней не должно быть раздоров.

Вытащив из печи горшок, Строжич поставил его на стол, положил перед Ильей ложку и уселся сам.

- Прямо оттуда есть?

- А откудова же?

Серега, видя, что про него забыли, сел возле стола, уставившись на горшок.

- А как же Серый? - спросил Илья.

- Что не доедим, то его будет. Он, поди, не ложкой черпает, хоть и репу хрустает. Ешь. Пока я ем, я глух и нем.

Старик зачерпнул ложкой густую похлебку. Наученный горьким опытом, Илья тоже приступил к трапезе, не дожидаясь повторного приглашения.

Остаток трапезы прошел в полном молчании. Серега жадным взором наблюдал, как похлебка исчезает из чугунка. Вкусный запах щекотал ноздри, и он опять вспомнил бездомных дворняг, которые толкутся возле ларьков со съестным в надежде, что им что-нибудь перепадет. Он подумал, что и сам сейчас напоминает такого пса, ждущего подачку, и ему стало стыдно. Он отошел и лег возле печи, нарочито отвернувшись от стола.

- Обиделся, что ли? Сейчас и тебе будет, - Строжич покачал головой. - Прямо не пес, а человек в песьей шкуре.

Закончив трапезу, он поставил горшок на пол и подозвал пса. Илья обомлел, глядя, как волкодав, опустив косматую морду в горшок, лакает оттуда похлебку. Конечно, он понимал, что это не собака, а Серега, но все же было непривычно, что все едят из одной и той же посуды.

- Да-а, гигиены никакой, - про себя пробормотал он.

- В наших лесах гиен точно нету. А пошто тебе гиена? - по-своему истолковал его слова Строжич.

- Чтоб потроха съесть, которые вы Серому давали, - быстро нашелся Илья.

- А ты, я вижу, шутковать мастак, - улыбнулся старик. - Кстати, тут мимо шел Пелгусий. Чай, помнишь такого?

Илья неопределенно промычал, с тревогой осознавая, что проблемы только начинаются. До сих пор он как-то не думал о том, что ему придется встретиться со здешней родней. Что тогда делать? Прикидываться, что отшибло память?

- Пелгусий-то как узнал, что наши рыжего мальчонку подобрали, так сразу и сказал, что это Илька Кречет. Больно у тебя шевелюра приметная, - доложил Строжич. - Он и сюды заходил, поглядел на тебя. Ты тогда в беспамятстве лежал. А на обратном пути обещался тебе зад надрать, чтоб мамку слушался, поперек батьки в пекло не лез. А то ишь надумал, сбег в ополчение молодого князя Олексы. Чай, у князя и без тебя найдется кому воевать. Так что лучше охолонись. А не то встренет он тебя и нажарит хворостиной по заду прямо перед всей княжеской дружиной, чтоб прежде срока в войники не подавался.

- Только этого не хватало, - угрюмо пробурчал Илья.

В нем все кипело от возмущения: «Ну тезка - омоновец недоделанный. Чего ему дома не сиделось? Поперся в дружину. Мало того что сам нарвался, так нет, еще и другим козью морду показал. Да какую! Нарочно не придумаешь: оказаться в берлоге колдуна и быть драным за чужие провинности».

К счастью, Строжич не слышал этого внутреннего монолога, поэтому добродушно сказал:

- Лежи и поправляйся. Куды тебе спешить? Вся жисть впереди.