Призрак смерти (СИ)

Холодные губы скользнули к горошинам груди, лаская их попеременно, я потерялась в этих новых ощущениях, становившихся острее и насыщеннее с каждой секундой долгой сладкой пытки. Двинулись к пупку, оставляя жгучий ноющий след. И везде, где прикасался влажный прохладный язык, в кожу будто впрыскивался наркотик, заставляя ее непрерывно гореть от приятной и невыносимой муки. Я изогнула спину и скрутила пальцами простыню, ощутив движение губ, ворвавшихся между бедер, в самое средоточие моего невинного лона, и потеряла разум, когда язык, аккуратно обведя каждую нервную точку, медленно и уверенно проник внутрь. Будто слюна вампира действовала как наркотический бальзам, обволакивая все, к чему прикасалась, обезболивая и подводя к самой границе рая. Ноги бессильно упали, я больше не принадлежала себе, купаясь в сладострастной неге.

Толчок показался естественным продолжением любовного танца, без примеси боли потери невинности, без страха, что делаю что-то не так. Танца, нарастающего как крещендо, как песнь-олицетворение наивысшей любви. Хаотичные губы, рваные звуки, бесполезные руки и умопомрачительный полет к небесам. Низ и верх перестали существовать. Я плыла в океане удовольствия, желая, чтобы оно длилось вечно. Не хотела возвращаться в реальный мир. Можно, я останусь в сказке навсегда?

Но за все приходится платить. И цена моего наслаждения была непомерно высокой, я знала это. Помнила, чем все закончится. Сплетение тел, непрерывность резких и мерных, жестких, но нежных толчков, низкие стоны вампира. Холодные губы, ищущие мою кипящую кровь. Дрожащие пальцы, торопливо убирающие с шеи увлажнившиеся от пота волосы. Сочный звук лопающейся под острыми зубами кожи, давление напрягшихся от жажды губ, сорвавшееся в череду длинных, сильных, жадных, восхищенных глотков, сопровождающихся затуманенными животными стонами. И всепоглощающий грандиозный оргазм, разнесшийся по моим венам волной цунами, сметающей все на своем пути, стирающей границы существования, саму мою суть, мою личность, превратившей меня в комок оголенных нервов, корчащихся в экстазе. За это стоило умереть…

Все рухнуло слишком быстро. Сладость исчезла. Силы мгновенно истаяли, стремительно меня покидая, беспощадная смерть наносила за ударом удар, а я лишь беспомощно хлопала ртом, пытаясь дышать и слушая последние хрипы своей предсмертной агонии. С каждым глотком я делала один огромный шаг к трагичному финалу. Бессилие поглощало меня, насильно выдирая душу из тела. Я видела белый свет, ослепительный и манящий, но страшный тем, что оттуда не будет возврата. Я уходила на небеса. Умирала. Вампир убивал меня. Он получил, что хотел. Я была ему должна. Одну жизнь. Тепло одного слабого человечка. Несколько литров вкусной непревзойденной крови, восхитительный коктейль из моего наслаждения, любви и добровольного согласия…

Судороги вершины блаженства сокрушили его сильное тело, заставив зарычать, почти сломать мне кости, но не отнять, а крепче прижать рот, почти душа. Смерть вдруг перестала быть столь легкой, сколь была обещана: пальцы ног и икры болезненно свело, все мышцы тела натянулись как звенящая тетива от внезапного самопроизвольного сопротивления. Легкие в последний, казалось, раз сипло и жалко втянули воздух. Язык распух, в рот насыпали колючего песка, и сухость скрутила гортань, словно я много недель провела в знойной и растрескавшейся пустыне. Вампир иссушал мое съеживающееся тело, потрошил как ставшую ненужной тряпичную куклу. Отходный материал, продлевающий Его жизнь, не более того. И в этот последний миг последней секунды моей почти завершенной жизни, вместо того чтоб безропотно сдаться воле убийцы, отдать обещанный долг, позволив опустошить сосуд до конца, я, движимая потребностью хоть чем-то утолить раскалывающую, рвущую до самой трахеи жажду, восполнить влагу, которую отнимают у меня, а может просто для того, чтобы сдержать предсмертный болезненный крик, обняла убийцу за шею, прижалась лицом, дотянулась до единственного источника, который был доступен, и прихватила зубами нечеловеческую плоть, удерживаясь слабеющими руками, царапая кожу вампира, цепляясь за крошечный клочок истлевающей жизни.

Мои зубы не были предназначены для прокусывания кожи, однако даже маленькой ранки хватило, чтобы ощутить солоноватый вкус крови на языке. И жизнь, едва теплящаяся во мне и почти совсем истощенная, проснулась от этой капли, дарующей второе дыхание. Я, словно клещ, почуявший близость дразнящего аромата, сошла с ума. Зажмурив глаза, впилась в ранку со всей внезапно вернувшей слой, с эгоистичным безумием всасывая жидкость в себя. Если выдох Эдварда обладал настолько мощным оживляющим эффектом, что уменьшал даже количество метастаз в крови, трудно представить, каким магическим воздействием на человека обладала кровь вампира. Эликсир молодости и бессмертия существовал с незапамятных времен, воспетый в романах и обыгранный в кинолентах. И мне посчастливилось на границе между жизнью и смертью испробовать его.