Призрак убийства

Из гостиной вышла Мод и, оглядев беспорядок, сморщила нос.

— Ужас, правда? — спросила она. — И так каждый год. Миссис А. покупает старую шляпку миссис Б. — такую, что на чучело надеть стыдно, — чтобы сделать взнос в Фонд церковной крыши или какой-нибудь еще. На следующий год миссис Б. приносит ту же самую шляпку в качестве хлама, и ее покупает миссис В… и так далее. Сейчас эта шляпка уже просто ритуальный предмет. Насколько было бы проще, если бы люди просто давали деньги и не занимались этими глупостями. Но нет. Праздник всегда был и будет. — Мод улыбнулась: — В гостиной уже не так плохо: джемы, варенья, пироги. Некоторые даже очень хорошие. Я только боюсь, как бы их все не съели по ошибке на поминках тети Доры. — Девушка добавила уже серьезно: — Обидно, что ее там не будет. Она такие вещи очень любила — хорошие похороны и приличный чай после них. Заходите.

Эдвин уже устроился в гостиной со стаканом пива и изучал кроссворд в «Таймс». Он расчистил себе место среди банок джемов, варений и пирогов, устроился в любимом кресле, обращенном к эркеру, и повернулся к комнате спиной. Когда вошли Мод и Генри, епископ даже не поднял головы.

— Шерри, виски или пиво? — спросила Мод.

— Шерри, если можно, — ответил инспектор.

Он смотрел, как девушка подошла к столику, сдвинула какие-то варенья и стала возиться с графинами и стаканами. Генри вдруг очень ясно представил себе, как Мод работает у себя в лаборатории: в белом халате, ловкая, умелая, знающая, уже не хорошенькая хрупкая девушка, а высокопрофессиональный ученый — хладнокровный и несентиментальный.

Бесстрастный и отстраненный ученый обернулся и сразу снова превратился в Мод Мансайпл — миниатюрную, белокурую, очаровательную. Протянув бокал, она сказала:

— Сухой шерри.

Потом взяла другой бокал и продолжила:

— Наверное, нужно выпить в память тети Доры. Она очень любила иногда пригубить чего надо.

— За тетю Дору, — сказал Генри, поднимая стакан.

— Аминь, — добавила Мод.

— Ерунда и чушь, — сказал вслух Эдвин и перевернул страницу с отчетливым шуршанием.

— Красивые хризантемы, — сказал инспектор. — Они из сада?

Девушка несколько смутилась.

— Нет, — ответила она. — У нас с ними никогда не получалось. Что-то с почвой не то.

— Но они же для тети Доры? — спросил Генри.

Снова едва заметная пауза, и Мод ответила:

— Не обязательно спрашивать в обход. Да, я их купила в Кингсмарше и сама расставила. Да, это традиционные цветы траура. Не забывайте, я же год жила в Париже. У меня было чувство: надо что-то сделать.

— И никто, кроме вас, так бы не поступил?

— Всем остальным… — начала она и остановилась. — Я очень любила тетю Дору.

— Да, — сказал Тиббет. — Я это знаю.

Вошли Рамона, Клод и Джордж Мансайпл, освободившись от бесформенных пальто, вязаных шарфов и шапок, которые сочли подходящей одеждой для присутствия на дознании. Мод снова занялась напитками, и когда все были ими обеспечены, вышла через стеклянную дверь навстречу Джулиану, бесцельно прогуливавшемуся по саду.

— Как ваш гербарий, мистер Тиббет? — спросила Рамона.

Генри быстро и лживо ответил:

— Собираю, леди Мансайпл. Ничего пока особо интересного. Лютики и прочее в этом роде.

Лицо собеседницы просветлело в одобрении.

— В каждом собрании должна быть паства, а не только проповедник, — сказала она. — Вашим самым драгоценным находкам понадобится общество лютиков и ромашек, чтобы они ярче сияли при этом контрасте. Не сомневаюсь, что вы будете и после отъезда отсюда продолжать заниматься коллекцией.

— Я очень постараюсь, — ответил инспектор.

Он не стал упоминать, насколько флора Челси скудна.

Джордж в это время говорил Клоду:

— Нет смысла пытаться это объяснить мне, Клод. Тебе пора бы уже это знать. У меня мозги работают не так, как…

— Квантовую теорию, — перебил Клод, — без малейших усилий усваивают студенты с птичьими мозгами. Не вижу никаких трудностей…

— Клод, это очень несправедливо, — сказала Рамона суровым голосом.

— Что именно?

— Унижение птичьих мозгов. Ты не хуже меня знаешь, что многие птицы обладают очень развитым мозгом.

— Верно, дорогая, — согласился он. — Очень точно подмечено. Многие идиомы некорректны, хотя и красочны. Ладно, если я скажу «с куриными мозгами», ты, надеюсь, согласишься, что эпитет заслуженный.

— Куриные? — спросил епископ из глубины своего кресла. — Опять курятина? Вайолет становится несколько расточительной.

— Речь о куриных мозгах, Эдвин, — проговорила Рамона еще отчетливее обычного.

— Куриные мозги? Что за изыски? — Заинтригованный епископ положил газету на колени и развернулся в кресле лицом к обществу. — Куриную печенку я часто ел, даже в Буголаленде. Но куриные мозги — никогда. На приличную порцию требуется наверняка больше одного. Скорее всего, ты имела в виду телячьи мозги.

— Ни о чем подобном речь не шла! — резко сказал Клод. — Мы с Джорджем обсуждали квантовую теорию.

— Ее связь с куриными мозгами, — сказал Эдвин, надевая на ястребиный нос пенсне, — представляется мне весьма отдаленной.

— Я там ни слова не понимаю, — жалобно сказал Джордж. — Лучше бы Клод это обсуждал с Мод и Джулианом.