Призрак уходит

Угрозы окружающего мира волновали ее настолько, что она не могла остановиться или хотя бы вспомнить о вежливости, и я слушал, не делая больше глупых попыток выступить в рыцарский поход за Святым Граалем ее внимания. Изящная фигурка с хорошо развитой грудью и черная завеса волос нравились мне не меньше, чем в первый вечер, когда я пришел посмотреть на квартиру. Она ходила в магазин в бордовом замшевом облегающем блейзере и, едва Билли забрал у нее покупки, сразу же скинула и его, и коричневые сапоги на низком каблуке. Под блейзером был черный в рубчик — и тоже обтягивающий — кашемировый джемпер с высоким воротом, обтягивающими были и темные джинсы, которые чуть расширялись книзу, возможно для лучшего сочетания с сапогами. Переобувшись, она ходила теперь в плоских туфельках, очень напоминавших балетные. Тщательная продуманность ее наряда не оставляла сомнений, и все-таки не было ощущения, что, одеваясь так, она простодушно стремилась к определенной цели или, наоборот, демонстрировала сомнения в своей способности очаровать мужчину. Хотелось ли ей, чтобы и я подпал под это очарование? А если нет, то зачем же она оделась так соблазнительно, только чтобы пойти в магазин, а потом слушать результаты голосования? Хотя, возможно, всякий новый гость автоматически вызывает в ней желание подумать о своей внешности. Как бы там ни было, обольстительный наряд отлично сочетался с ее голосом, быстрым потоком речи, теплой и музыкальной, даже в минуты огорчений, и, безусловно, техасской, точнее, свойственной жителям ее родных мест в Техасе, изобилующей свободными гласными, мягкими — особенно мягко звучало у нее «я» — и чуть замедленными при соединении слов, как бы перетекающими друг в друга. Тут не было режущей слух гнусавости — акцента техасского Дикого Запада, свойственного Джорджу У. Бушу, а присутствовал рафинированный техасский выговор, выговор южан, усвоенный его отцом-янки. А он звучит благородно, в особенности в устах Джейми Логан. И связан, возможно, с принадлежностью к сливкам общества Ривер-Оукс или школы Кинкейд.

Я, как и Билли, радовался ее возвращению. И, в общем, было неважно, задуман ее костюм для меня или нет. Его изысканность порождала волнующую ауру и заставляла меня держать взятый уровень. Если ты околдован, пищей для чувств может быть что угодно. Она одурманивала мне зрение, и я поглощал ее глазами, как шпагоглотатель — шпагу.

— Тебя не раздавят, — Билли как будто обращался к ребенку, которому больно. — Ты будешь танцевать на улицах.

— Нет, — сказала она. — Нет, страна слишком невежественна. Я знаю, потому что близка к ее истокам. Буш взывает к невежественной сердцевине. Эта страна безнадежно отсталая, народ очень легко одурачить, а он виртуозно владеет приемами рыночного шарлатана.

Она уже несколько месяцев яростно проговаривала все это и теперь, скорее всего, почти обессилела, а я подумал, что, может, она из тех, кто всегда как натянутая струна, и если выборы для нее важнее всего на свете, то я вовсе не понимаю, кто она без «испытания с большой буквы», способна ли принимать жизнь без этой болезненной напряженности.

Взяв тарелки, приборы и принесенные Билли льняные салфетки, мы расселись возле кофейного столика и, прихватывая то одно, то другое из закусок, начали методично опустошать принесенные мной две бутылки вина, глядя, как на экране появлялись — штат за штатом — итоги голосования. В начале одиннадцатого звонки Ника из штаба демократической партии стали звучать не так бодро, без четверти одиннадцать были уже и вовсе мрачными.

— Предварительные оценки оказались неточными, — сообщил Билли, вешая трубку. — Похоже, что в Огайо дело плохо. В Айове и Нью-Мексико тоже не победить. Флорида потеряна.

Почти все это мы уже видели на экране, но Джейми не доверяла телевидению, и новости, сообщенные Ником, заставили ее выкрикнуть слегка охрипшим голосом:

— Так, значит, после этой ночи все пойдет еще хуже! В голове не укладывается!

А я подумал: рано или поздно она капитулирует, но потребуется немало усилий, чтобы изгнать все иллюзии. А пока она будет метаться от боли или прятаться от всего, как раненый зверь. Прятаться в моем доме. Одетая, как сейчас. Обнаженная. В моей постели, рядом с обнаженным Билли.

— В голове не укладывается! — опять выкрикнула она. — Что их теперь остановит? Только «Аль-Каида».

— Любимая, — мягко возразил Билли, — еще ничего не известно. Давай подождем окончательных результатов.

— Как слеп этот мир! — выкрикнула она, и глаза заблестели от слез. — В прошлый раз все казалось случайностью. Тогда была Флорида. И был Ральф Найдер. Но этого я просто не понимаю. Невероятно! Я сейчас пойду и сделаю аборт. Неважно, беременна я или нет. Надо сделать аборт, пока это возможно.