Призрак улицы Руаяль

Николя старательно переписал текст в черную записную книжечку и, аккуратно сложив письмо, вернул его на место. Закрыв с помощью рычажка тайные хранилища, он вставил на прежнее место ящик и закрыл секретер. Дальнейшие поиски оказались бесплодными. Он обшаривал комнаты, одну за другой, но не обнаруживал ничего интересного. Спальня Элоди показалась ему на удивление пустой: ни одной вещицы, позволявшей судить о личности владелицы. Куда-то исчезли и украшения, без которых немыслимы девичьи туалеты. Поиски в комнате Жана, старшего сына, также не принесли существенных результатов. В комнатушке Женевьевы среди игрушек Николя обнаружил скомканный листок бумаги — загадочная картинка, нарисованная неумелой детской рукой. Две фигуры в широких плащах и высоких шляпах, казалось, танцевали жигу. Одна из фигур сжимала в руках некое подобие корзины, а другая лопату. Николя сунул картинку в карман фрака, ибо ему вдруг показалось, что нарисованный дважды человек вполне может оказаться Нагандой. В общем, над этим предстояло поразмыслить.

Напоследок он осмотрел комнату сестер Гален. Почти все пространство в ней занимали две сдвинутые друг с другом кровати, превращенные в одно большое ложе. Бросались в глаза предметы культа: в углу стояли две скамеечки для молитв, на стенах висели картины на религиозные сюжеты. Альков служил туалетным отсеком, рядом втиснулся маленький комод; белье и одежда хранились в утопленных в стену шкафах. Расставленные повсюду пыльные чучела птиц, застывших в неестественных позах, придавали помещению зловещий облик.

Неожиданно в коридоре послышался скрип половиц. Кто бы это мог быть? Сначала Николя решил, что проснулась и встала Мьетта; однако шум шагов приближался, а паузы между звуками, исторгнутыми половицами, наводили на мысль об осторожном и опасливом продвижении. Николя лихорадочно соображал, где бы спрятаться. В шкафу с платьями? Разумеется, нет: классические убежища являются самыми ненадежными. Камин? Слишком узкий, чтобы он смог в нем укрыться. Внезапно его озарило: он спрячется под кроватями, покрытыми выцветшим кретоновым покрывалом, свисавшим до самого пола. Стремительно нырнув в укрытие, он распластался на полу, спиной касаясь деревянного каркаса кровати. От волнения дыхание его участилось, вдобавок свисавшая перед его носом ткань совсем не пропускала воздуха. Шаги стихли. Кровь стучала в ушах, оглушая его. В нескольких дюймах от лица он увидел муравьиную тропу: похоже, крошечные насекомые нашли под кроватью и стол, и кров. Летом во многих парижских домах к их постоянным обитателям — крысам, клопам и блохам — присоединялись еще и муравьи.

Шум возобновился; он уже ближе, ближе… В промежутке между складками ткани появились две темные босые ноги, ступавшие с особой осторожностью. Ноги могли принадлежать только Наганде; значит, индеец тоже решил без помех обыскать комнату. Придет ли ему в голову заглянуть под кровать? Николя вздрогнул, увидев, что пришелец приближается к занятой им позиции. Откинув покрывало, незваный гость принялся копаться в постельном белье и даже приподнял матрас: Николя увидел просвет между досками кровати. Потом индеец довольно долго ходил по комнате, но, наконец, удалился. Николя дождался, когда все посторонние звуки стихли. Гален запирал Наганду; но он забыл, что тот уже убегал через слуховое окно на крыше, и ничто не мешало ему вновь совершить побег. А любая незапертая дверь или плохо прикрытое окно позволяли ему проникнуть обратно в дом. Что он мог искать, если не знаменитый талисман, таинственную штучку, висевшую у него на шее вместе с обсидиановыми бусами, шарик от которых оказался в руке убитой Элоди?

Николя все еще надеялся, что его поиски принесут хоть какие-нибудь результаты, пусть даже ему приходится идти по стопам Наганды. Призвав на помощь все приобретенные им навыки ремесла, он убедил себя, что будет искать лучше, чем индеец, и непременно найдет. И ему повезло: проведя рукой по дну ящика комода, он нащупал приклеенную с помощью облатки бумажку, и осторожно отлепил ее от дна. Это была обычная расписка.

№ 8

Получено в залог за подлежащую возмещению сумму в размере восемнадцати ливров пяти су и шести денье.

Срок истекает через месяц. Тридцать первое мая 1770 года.

Подписано: Робийяр, старьевщик, улица Фобур-дю-Тампль.