Призрак в кривом зеркале

– Слава богу! – с облегчением сказала Ксения. – Я боялась, что вы мне это запретите. Нет, правда, вы очень облегчили мне жизнь!

Секунду Илюшин смотрел на нее, а затем от души рассмеялся.

– Давайте закрепим успех, – по-прежнему серьезно предложила девушка, вставая с корточек, и он поднялся следом за ней. – Если я начну вам совать деньги, то получится неловко, правда? К тому же глупо, учитывая, что у меня с собой всего двести рублей. Зато я могу предложить вам прекрасный рассольник, сваренный мастером рассольника. А также невероятно вкусную долму.

– Ее готовил мастер долмы?

– Увы, нет. Ее готовил тот же мастер рассольника, но его мастерство, можете мне поверить, распространяется и на долму. Если вам не жалко потратить двадцать минут на дорогу и полтора часа на обед….

Она осеклась, вгляделась в серые глаза, выражения которых не могла разобрать.

– Если у вас нет времени или вы просто не хотите, скажите об этом прямо, – совсем другим тоном попросила она. – Я не хочу навязываться и выглядеть назойливой идиоткой в ваших глазах. Я всего лишь хочу накормить вас хорошим обедом, потому что это самое меньшее, что я могу для вас сделать.

– Это единственная причина?

– Вообще-то нет, – неожиданно призналась Ксеня. – Во-первых, я захотела есть после этого ужаса, а здесь нет ни одного приличного кафе. Во-вторых, к подруге я, конечно, не поеду, сейчас позвоню и отменю визит, а возвращаться домой одной мне страшно. Я понимаю, что больше со мной ничего не случится, но мне все равно хотелось бы провести ближайшее время не одной, а с кем-нибудь в компании.

– Идет, – согласился Макар. – С одним условием.

– С каким угодно! – обрадовалась она.

– Вы рассказываете мне, кто пытался столкнуть вас под колеса машины. И почему вы избежали встречи с нашей доблестной милицией, хотя она, очевидно, должна была приехать на место неудавшегося покушения.

Девушка пристально посмотрела на него, и Илюшину вдруг пришло в голову, что она старше, чем кажется.

– Сколько вам лет? – подозрительно спросил он.

– Тридцать. – Она все же немного растерялась. – Почти. Исполнится через две недели, если доживу. А что, мой возраст имеет какое-то отношение к вашему согласию отведать нашего семейного рассольника?

– Никакого. Обычное любопытство.

– Тогда, если вы удовлетворили свое любопытство, предлагаю подняться вверх – там за углом остановка, откуда можно доехать до моего дома.

Лариса тысячу раз пожалела, что решила надеть платье: погода не баловала теплом, и она с завистью поглядывала на девушек, благоразумно накинувших куртки, плащи или весенние пальто. К тому же Толик опаздывал – от этого она особенно злилась, но старалась сдерживать злость: если она сядет в машину раздраженная, то наверняка не сможет удержаться от того, чтобы высказать ему накипевшее. А высказывать было нельзя, особенно сегодня. В другой раз, быть может…

Собственно, и платье было одной из составных частей плана: тонкое, облегающее ее красивую фигуру. Самой Ларисе не нравилось, что она широковата в плечах, – и Ленька не давал ей забыть об этом, в шутку дразня ее пловчихой, – но со временем она научилась обыгрывать этот недостаток, превращая его в достоинство. У всех ее платьев и блузок плечи были сильно открыты, иной раз асимметричность покроя даже подчеркивала разворот и ширину плеч, но кожа у Ларисы была такой нежной, такой молочно-белой, что смотревший мигом забывал о некрасиво выступающих косточках и прочих недостатках, о которых она прекрасно знала.

Вот и у этого трикотажного платья, которым она надеялась утром поразить приехавшего гостя, одна бретелька все время продуманно спадала. Но если за завтраком она с удовольствием ловила на себе внимательный взгляд (а гость, Лариса честно призналась себе, был хорош – не красавец, да и не ее типаж, но чертовски интересен), то теперь кляла на чем свет стоит и бретельку, и погоду, и Толика, для которого не существовало понятия «пунктуальность».

К тому моменту, когда представительная «Ауди» Анатолия подъехала к кинотеатру, Лариса успела промерзнуть до костей. Однако в машину она села с достоинством, неторопливо, и милостиво разрешила Толе себя поцеловать.

– Что-то у тебя руки ледяные, – небрежно бросил он, разворачиваясь на узкой дороге. – Замерзла? Давно стоишь?

– Только что подошла, – лениво ответила девушка, потягиваясь. – У матушки новый клиент, требовалось его развлечь.

Анатолий бросил на нее искоса быстрый взгляд.

– Я тоже хочу, чтобы меня развлекали, – с обиженной интонацией протянул он, и Ларису позабавила капризность, которую она услышала в его голосе.

– Толенька, разве я против?

Он притормозил у обочины, окинул подругу оценивающим взглядом (наконец-то!).

– Хороша ты, Ларка, – весело сказал он и потянулся поцеловать ее, но девушка строго помахала пальцем у него перед носом. – Не понял – откуда такие запреты?

– Ты бы еще на главной площади встал! Хочешь, чтобы твоя Виктория нас увидела?

Упоминание имени жены подействовало: Толик нахмурился, газанул с места и быстро свернул в проулок.