Призрак в машине

— И он знал — что-то идет не так, — заключила Бенни. — Примерно за день до его смерти я нашла его в арсенале. Он стоял перед этой ужасной… требюше… и казался очень взволнованным. Я спросила его, что случилось, а потом… произошло самое страшное. «Бенни, — сказал он, — там, в машине, призрак».

— Шеф, не понимаю, зачем вам это понадобилось, — сказал сержант Трой, вернувшись с досье Денниса Бринкли и положив его на стол Барнеби.

Барнеби и сам этого не понимал. Просто эта женщина была в отчаянии, чуть не плакала, умоляла его посмотреть досье, и он пообещал это сделать. Если ее описание несчастного случая верно, то дело несложное и займет максимум полчаса.

Так и оказалось. Сержант Грешэм был человеком дотошным и детально описал расположение тела, его состояние и обстоятельства смерти. Фотографии, сделанные с разных углов, запечатлели подробности неисправности машины и прискорбного состояния тела. Не было найдено никаких доказательств того, что во время инцидента или незадолго до него в помещении присутствовал другой человек. Тщательный осмотр не обнаружил предсмертной записки. Свидетельство о смерти и заключение фельдшеров были однозначными. Последний человек, видевший Бринкли живым, охарактеризовал его душевное состояние как нормальное; вечером покойный собирался обедать с друзьями.

Поэтому Барнеби продиктовал короткую записку для Бенни Фрейл: мол, вердикт коронера кажется ему совершенно правильным, а потому он не видит причин для дальнейшего расследования обстоятельств смерти Денниса Бринкли.

В понедельник после своего визита в полицию Бенни не могла дождаться почтальона. Должен был прийти не только ответ из полиции — хотя, конечно, это самое главное, — но и ответы редакторов газет, в которые она писала. Ни одно из посланных ею писем о жестокой ошибке правосудия не напечатали, и Бенни хотела знать почему. Причина была проста. Кейт, предложившая отправить письма, сама от них и избавлялась. Она делала это не без угрызений совести и не без обсуждения с Мэллори. Сначала такая мысль казалась ей возмутительной и постыдной. Бенни ей доверяла. В конце концов, она была взрослым человеком и имела право писать кому угодно. Но Кейт боялась не того, что на письма не обратят внимания; наоборот, ее пугало, что их могут опубликовать. Ей представлялось, что Бенни подстрекают продолжать ее безнадежные попытки, а какой-то наемный писака берет у нее интервью, желая увидеть свое имя в печати. Такому журналисту ничего не стоило изобразить себя умным, а Бенни — набитой дурой. Однако слова «это делается для ее же блага», продолжавшие звучать в мозгу, не утешали Кейт. Она уже решила, что не станет вмешиваться, если Бенни будет продолжать писать письма.

Но о визите пожилой дамы в уголовный розыск Костона Лоусоны не знали. Бенни, понимавшая, что совершила подлог, предпочитала об этом помалкивать. Когда главный инспектор, к которому она прониклась величайшим доверием, прикажет начать новое дознание, тогда об этом можно будет рассказать. Конечно, не хвастаясь. Это будет очень невоспитанно.

Когда принесли почту, Бенни и Дорис пили на кухне чай. Бенни услышала хлопанье крышки почтового ящика, рванулась к нему и тут же вернулась обратно, бросив на столик в коридоре все, кроме одного письма.

— Бен, ты слишком возбудилась, — с искренним участием сказала Дорис. На щеках ее подруги пылал лихорадочный румянец, глаза горели. Конверт не поддавался; чтобы достать листок бумаги, пришлось разорвать его пополам. Когда Бенни прочитала записку, ее лицо изменилось. «Как быстро, — подумала Дорис. — Так дети меняют выражение, проводя по лицу рукой». Рот Бенни округлился, глаза полезли на лоб.

— О господи, Бенни, что случилось? — спросила Дорис.

— Они ничего не собираются делать!

— Кто? — Изумленная Дорис протянула руку и взяла письмо. — Ты ходила в полицию?

— Я никому не говорила, — ответила Бенни. — Это должно было стать сюрпризом.

— Ну, от меня они об этом не услышат, — пообещала Дорис.

— Ужасные новости. Он казался таким хорошим человеком. И умным.

— Может быть, ты все-таки скажешь кто…

— Главный инспектор уголовного розыска. — Бенни, уязвленная до глубины души, снова перечитала письмо. — Как он мог не понять?

Справиться с такой решимостью идти наперекор всему было трудно. Не зная, что сказать, Дорис решила совершить последнюю попытку достучаться до прежней Бенни.

— Милая, ты не думаешь, что такой большой человек может оказаться прав?

— Я больше не знаю, к кому обратиться, — ответила Бенни.

— Это проблема, — подтвердила Дорис, одним махом перескакивая в другой лагерь. Черт побери, что делать, если ее не удается переубедить? — Тут нужно как следует подумать.

Они размешивали чай и думали. Через несколько минут Дорис опустила глаза и осторожно (поскольку уже знала отношение подруги к таким вещам) предложила совершить второй визит в Церковь-за-Углом. Она считала, что будет чудесно, если им удастся вступить в контакт с Деннисом. Если он опишет все, что случилось в день его смерти, это поможет Бенни справиться со своей одержимостью.