Призрак в мундире

Рукой с зажатым в ней пистолетом Сосновский надавил Майснеру на плечо, заставляя его лечь. Михаил пригрозил немцу: если тот только пошевельнется или другим способом выдаст свое присутствие, то он его пристрелит. Майснер послушно лег на прошлогоднюю траву. Сосновский сунул пистолет в карман шинели, поправил ремень и двинулся к опушке. Он понял, что едва не опоздал. Потому что один из немцев, любитель меда диких пчел, сунул палку в дупло, рассказывая, как надо добывать мед. Он сразу понял, что в дупле что-то лежит. До солдат оставалось всего метров пятнадцать, когда один из связистов сунул руку в дупло и извлек наружу кожаный портфель.

– Что это? – опешил второй связист и взял цепочку, которая была приделана к ручке портфеля. – Откуда здесь портфель?

– Прекратить! – гаркнул Сосновский, подходя к солдатам и глядя на них суровым взглядом. – Кто разрешил?

Низко натянув на лицо фуражку и похлопывая по голенищу сапога прутиком, он сверлил солдат суровым взглядом, отчего у обоих по спине пробежали мурашки. Кто он, из какой части, что здесь делает? Вроде не из СС. Может быть, из абвера? Оба связиста подумали примерно одинаково, что черт их дернул лезть в это дупло! Проверяли бы себе провод и проверяли. Теперь объясняйся, откуда у них портфель, оправдывайся! Сосновский успел окинуть взглядом окрестности и заметить, что связисты приехали на мотоцикле с коляской и что поблизости других людей, кажется, нет. Мотоцикл стоит метрах в пятидесяти отсюда. «Надо как-то разлучить этих солдат», – решил Михаил. Он поднял свой прутик и с высокомерным видом ткнул в грудь одного из связистов.

– Ты! Мне нужен бензин для зажигалки. Налить и принести!

– Слушаюсь, господин гауптман! – вытянулся солдат и бросился выполнять приказ.

Второй связист, вытянувшись в струнку, продолжал торчать рядом, все еще держа в руках портфель. Сосновский, не убирая с лица спесивое выражение, протянул руку и щелкнул пальцами. Солдат с готовностью и даже с каким-то облегчением протянул ему портфель. Михаил взял портфель, покрутил его в руках и сделал вид, что лезет в карман за сигаретами.

– Спички! – приказал он холодно.

Немец поспешно сунул руку в карман, но в этот момент Сосновский сильно и коротко ударил солдата в горло. Тот захрипел, схватился руками за шею и упал на колени. Разведчик мгновенно схватил его за голову и, бросив взгляд по сторонам, резко дернул голову немца вверх и в сторону. Хрустнули позвонки, тело обмякло, и Сосновский потащил связиста за кусты. Когда вернулся второй солдат, держа в руках небольшой пузырек, наполненный бензином, гауптман стоял и лениво курил, глядя на пасмурное небо. Портфель лежал у его ног.

Когда подбежали Коган и Буторин, Сосновский снимал ремень с трупа. Рядом лежали два автомата и подсумки с обоймами.

– А если их хватятся? Ведь будут искать? – с сомнением проговорил Коган.

– До вечера не станут искать, – покачал Сосновский головой. – Они не особенно торопились. Это просто осмотр линии. Они приехали не восстанавливать связь, а проверять. Вы лучше возьмите мотоцикл и отвезите тела подальше в лес, забросайте ветками. А я пока экипирую Майснера.

– А портфель? – вдруг спросил Буторин. – Портфель есть в дупле?

Сосновский, улыбаясь с торжеством, шагнул в сторону, взял из-за куста портфель и бросил его Виктору. Буторин и Коган сразу же стали расстегивать замки. Когда Шелестов, услышав сигнал, прибежал и сообщил, что немцев поблизости нет, то увидел, что на земле сидит угрюмый Майснер, а Сосновский рядом с ним увлеченно просматривает документы, извлеченные из кожаного портфеля. Рядом лежали два автомата. А Майснер теперь не выглядел арестованным. Как и положено, его шинель перетягивал ремень, на котором красовался подсумок с автоматными обоймами. Усевшись рядом, Шелестов стал лихорадочно просматривать документы.

– Они, Миша, это ведь они? Оригиналы?

– Они, не сомневайся, – согласился Сосновский. – Если бы фрицы решили нам подсунуть липу, то не стали бы так заморачиваться. Они поступили бы проще и надежнее. И, кстати, я хорошо знаю, как в рейхе оформляется документация. Подписи тоже настоящие.

– А что с Майснером? – кивнул на немца Шелестов.

– Терзания, – усмехнулся Сосновский. – Переживает, что я только что убил двух немецких солдат. Видите ли, когда абстрактно где-то на огромных просторах страны гибнут немцы, этот факт его не особенно трогает. Он даже нам помогает, чтобы Германия побыстрее проиграла войну. А вот эти два человека вызвали, видите ли, в нем сострадание. Себя лично считает виновным в их смерти, чуть ли не убийцей.

– А ты что?

– А я объяснил ему, что теперь у него нет иной дороги, кроме как ехать в Советский Союз. Получить у нас политическое убежище и строить новую жизнь. Хотя что будет в Германии после Гитлера, мы с тобой не знаем, но догадываемся. Он может вернуться на родину и помогать строить новую Германию. Как-то так я ему и объяснил.

Майснер неожиданно поднялся, одернул шинель и закинул на плечо ремень «шмайсера».