Призрак войны

Она не знала о существовании еще одного посетителя – блестящего серебристого робота в виде нагой женщины, без движения стоявшей на деревянном ящике под окном. А если бы она и знала, это, скорее всего, ничего не изменило бы.

Дельта смотрела телевизионные программы г-жи Джессенби, вначале мало понимая увиденное и услышанное. Однако ее разум был активен и эффективен. Она организовала изображение и звук в статистические колонки, подразделила их на структуры и вновь собрала их в язык: английский – письменный и устный.

Слова, громко раздававшиеся с телеэкрана, задавали ей загадки. Долгие недели она вслушивалась, систематизируя информацию, реконструируя ее. Каждое слово, казалось, зависит от других и соотносится с ними. Они видоизменялись необычным порядком, скручивались в циклы запутанного синтаксиса и переплетенной семантики, повергая Дельту в отчаяние своей нелогичностью.

“Кто вы, черт побери?” – спрашивали ее фермеры и шериф, а она отвечала им тем же. Но слова, безумные слова… “Кто” играет роль должностного лица, свободной переменной величины, ящика или коробки, предназначенных, как там у шерифа в конторе, для содержания мужчины, женщины, животного или робота. Артикль был указующим перстом, подобным последнему жесту шерифа. Он указывал на вещи, но, как и указательный палец, он ничего не означал сам по себе без того, на что он указывал. “Черт побери” – слова, которые, подобно регулятору громкости телевизора г-жи Джессенби, заставляли другие слова звучать громче. Глагол-связка “быть, или есть” – дорога, связывающая одно место с другим. На дороге встречаются разные слова: одни “есть” нечто. Люди “есть” приятны. А “вы” “есть” Дельта. Сама Дельта – предмет, на который указывают пальцем, к которому ведет дорога для содержания предмета. Дельта отвечает на вопрос “кто?”.

“Чем я отличаюсь от людей?” – спрашивала она.

Она увидела молодых звезд в купальных костюмах и скоро – благодаря телевидению – поняла разницу между полами. Но никто не появлялся нагим, и ни у кого не было такой серебристой поверхности.

За месяц, который она провела у дома г-жи Джессенби, трижды появлялся ше shy;риф. Он входил без приглашения и громко разговаривал со старой женщиной. Он так и не понял, что он с таким же успехом мог шептать, а не кричать: она читала по его губам.

– Нет, я не видела странной женщины, – сказала она скрипучим голосом. – Да, я буду внимательна. Да, я знаю номер вашего телефона.

Шериф выходил, медленно обходил дом несколько раз, затем уезжал. Г-жа Джессенби оставалась у телевизора.

***

Каждую ночь, после того как старуха выключала усталый телевизор и медленно валилась на спину, чтобы поспать, Дельта искала Омикрона. Для этого ей достаточно было спокойно встать и распространить свой разум в темноту – она могла определить его местонахождение. Как она представляла, связь между ней и им была подобна той, что существовала между зрителями и людьми, чьи изображения показывал телевизор. Большей частью Омикрон уходил все дальше, но не всегда. Часто он был на юго-западе в более низких широтах. Но в некоторые дни он не двигался. В другие дни он передвигался на большие расстояния. Он оставался в пределах от пятисот до тысячи миль, не двигаясь на север или восток от позиции Дельты.

Она знала, где он.

Она подумывала, что ее контакт с шерифом был ниспослан провидением, поскольку глубоко внутри она осознавала, что ее цель – задержание Омикрона.

– Я следую за вами. – Она сказала это мягко, стоя под зимними деревьями. Она не хотела разбудить г-жу Джессенби.

ГЛАВА 5

Мгла от жары придавала далеким горам искаженный, сюрреалистический вид. Ровные пески пустыни с разбросанными камнями временами виднелись нечетко. Растения пустыни торчали под разными странными углами, корчась в перегретом воздухе.

Рядовой первого класса Эдуард Забулдыга Баск, недавно завершивший базовую учебу в Форте Дикс и повысивший квалификацию в Форте Гордон, медленно совершал свой обход, оставляя за собой след на песке. Он тащился, ощущая влажность подмышками, на груди и на спине, а также вокруг шеи. Когда он одевался утром, одежда была свежей, сухой и чистой. Теперь же он знал, что под головным убором потоп, а носки воняют.

Одежда никуда не годилась, но этого нельзя было сказать о Баске. Он глубоко вдыхал горячий, как из печки, воздух и держал глаза широко открытыми. Он даже не шел, а слегка бежал.

Его называли “Мистер-сто-десять-процентов”. При поступлении в армию у него был лишний вес. Он был не в форме, и казалось, что он стоит не на распутье, а перед тупиком на жизненном пути. Военная служба поставила перед ним задачи. Он вырос на их решении.