Призрак войны (ЛП)

Я спросил Бьянку, и меня направили в большую кухню, где готовили еду на день. В столовой можно было усадить за раз человек пятьсот, а график, вывешенный на стене, свидетельствовал, что у них в день четыре захода с перерывами между ними в сорок пять минут. Уже начинала выстраиваться очередь для первого и она была похожа на смесь всех культур и почти всех социальных классов.

Как было сказано, Бьянка находилась на кухне. И Квом тоже. Тут был даже Крошка, сидевший на столе из нержавейки. На нем был маленький колпак шеф-повара и он зарычал, когда меня увидел. Квом, ловко нарезавший какие-то черные грибы, бросил обрезок этой плесени псу, который тот подхватил на лету и, сожравши, угомонился.

Бьянка улыбнулась.

– Сэм, что привело вас сюда? Это на вашем лице след синяка? Что случилось?

Я улыбнулся в ответ и потер щеку кончиками пальцев.

– Ударился об стену. – Я решил воздержаться от расстегивания рубашки, так как моя грудь всё ещё выглядела ужасно и Бьянка вряд ли поверила бы, что стена решила мне отомстить и основательно на мне потопталась. – Вы порядочно загружены, не так ли?

Квом засмеялся.

– А мы-то думали, ты умеешь замечать не только очевидное, Сэм. Фартук вон там, перчатки рядом. Перемешивай вот эти грибы с вот этой начинкой, потом набивай всем этим цыплят.

– Есть, командир. – Я повиновался приказу и принялся за работу. Бьянка мелькала здесь и там, не сколько отдавая распоряжения, сколько стараясь сплотить людей. Квом объяснил, что половина персонала была добровольцами, вроде меня, из числа клиентов заведения, а остальные, в основном и готовившие, были студентами местного кулинарного техникума или учениками поваров из закрывшихся ресторанов.

Я нахмурился.

– Если нападение на «АйсКинг» заставило их закрыться, то откуда в этом приюте продукты?

Квом усмехнулся.

– Престижные рестораны не готовят блюда из продуктов, пострадавших от взрыва. Они по-прежнему вполне съедобны, но будь осторожен. Если найдешь в фарше осколки, вытаскивай их.

Я думал, он шутит, но потом заметил пару кусочков иззубренного металла, лежавших в маленькой тарелке на столе. Они были похожи на остатки гвоздей, применяющихся в самодельных бомбах в качестве поражающих осколков. Хотя подобные взрывные устройства очень легко изготовить и поэтому они довольно распространены, наличие гвоздей явно указывало на чьё-то желание использовать их для поражения людей.

Несмотря на то, что Бернард использовал мой план, он начал импровизировать со средствами его осуществления.

– Какова была реакция на твои заметки по терактам СОНа?

– Разные, от благородного негодования, до удивления, почему я печатаю такую ерунду вместо того, чтобы давать их презентации новой продукции. – Он посмотрел на меня. – Ты же их читал. Что думаешь?

– Храбро. – Я указал на гвозди. – Не говоря уже о том, что кто-нибудь на другой стороне может обидеться и выбрать в качестве мишени тебя.

– Это так, но разве я могу дать им себя остановить? Моя работа писать о пище и жизни на Басолте. Эти теракты угрожают и тому и другому. Более того, так много людей готовы закрыть на всё глаза, а это не то, чего от нас хотели бы наши родители и родители наших родителей, создавшие Республику. Если я не выступлю против тирании, как это сделали они, то разве я буду их достойным наследником?

– Ясно, что по-твоему ответ – «нет».

– А по-твоему? – Он махнул ножом. – Ты можешь это отрицать, но по-твоему тоже, Сэм. Ты бы не отдал фонду деньги, если бы было по-другому. Ты бы здесь не стоял и не помогал.

– Я отдал деньги потому, что таковы были условия нашей сделки, Квом. Я помогаю тебе по-тому, что у тебя в руках нож. – Я пожал плечами. – И даже если ты и прав, я не знаю, стоит ли это все моей жизни.

– Я знаю, что моей жизни это стоит, но ей ничто не угрожает. – Толстяк печально улыбнулся. – Я ведь Квом. Трудно забыть, но легко не обратить внимания. Когда журнал решит, что ночной жизни в городе больше нет, в Квоме отпадет всякая необходимость и обо мне забудут.

Даже в тех случаях, когда мои слова следует воспринимать серьезно, люди так не делают и не будут делать.

– Ты так считаешь?

Он засмеялся и его щеки затряслись.

– В этом безумном мире? Да. Правительство злит людей, и точно также их злит Эмблин. А что происходит теперь? То ли это злые люди в правительстве бьют своих врагов, то ли вообще все люди стали злыми и бьют всех, то ли и того и другого понемногу. Наверное правдой должно быть последнее, потому что, хотя обозленный народ может протестовать и даже восстать, немногие могут вывести в поле боевые мехи.

– Это то, что в прессе упустили.

– Нет, это то, о чем полиция потребовала от прессы помалкивать. Они не хотят, чтобы началась паника. – Он махнул ножом в сторону столовой. – Две недели назад всего двух заходов было больше чем достаточно. Теперь нам приходиться отказывать людям. Паника уже началась.

– Снова твои проницательные наблюдения.