Призрак войны (ЛП)

Моя постель была разобрана, покрывала отброшены, две подушки положены одна на другую и сохранился четкий отпечаток тела, возлежавшего на них. Снедаемый любопытством, я прижал руку к матрасу, но постель была холодной. Я не нашёл коротких рыжих волос на по-душке, но, все равно решил, что очертания должны подойти Элль. Меня заставило задуматься, почему она ожидала меня, лежа в постели, и ни один из пришедших мне на ум ответов не подходил полностью, разве что она хотела отвлечь моё внимание и заставить не думать о том, о чем мне подумать следовало.

Мои ранние подозрения, что Элль была человеком Рейса в ПЭФ, разрушились. Рейс предоставил Джанелле исчерпывающий перечень своих агентов в той операции и Элль среди них не значилась. Её побег с Хелен и появление на Басолте с Цыганом говорили, что они сработались как команда и возможно работали вместе уже очень долгое время.

На Хелен она косила под крутую, но здесь она сбросила эту маску. Я не знал почему, но может быть потому, что, как ей было известно, со мной этот номер не прошёл бы, а многие другие среди наёмников Цыгана цепляли бы её при возможности. Чем больше я над этим думал, тем более разумной казалась мне эта версия. Хотя большинство воинов были вполне склонны признавать равноценность женщин в бою, женщины – равно как и мужчины, не являвшиеся воинами, считались низшими существами и не удостаивались внимания.

А раз она хотела, чтобы на неё не обращали внимания, за ней нужно было следить пристальней всего.

Зевая и ощущая полный желудок, я запер дверь, стянул с себя одежду и скользнул в кровать.

Я вытянулся, разрушая отпечаток, оставленный Элль на кровати, и быстро заснул. Бушевавшая за окном гроза плавно вписалась в мои сны, превратившись из естественного явления в неестественные видения и грохот войны, но я как-то сумел все это дело проспать.

Рассвет на следующее утро выдался ярким. Ярость бури полностью истощилась, тучи развеялись и в городе зашевелились рабочие бригады, быстро устранявшие повреждения, причиненные ураганом. Я принял душ, причесался и вышел на улицу, немного понаблюдал за рабочими и нашёл небольшой семейный ресторанчик, где принял достаточно жиров и консервантов, чтобы сохранить физическую форму, достаточную для пилотирования меха до возраста Виктора. Эта мысль вызвала у меня улыбку, которую мне вернула официантка вместе с ещё одной чашечкой кофе и счетом.

Я прошвырнулся по городу, в уме отмечая новые цели и, надо сказать, нашёл их немало. Из-за гроз большая часть силовых и связных кабелей была заглублена в грунт, но распределительные коробки торчали везде. Если бы у меня были полные карманы пластиковой взрывчатки и детонаторов, я мог бы лишить связи пол-Манвиля просто за одну прогулку.

Глядя на людей, сновавших вокруг по магазинам или шедших на работу или с работы, я видел много счастливых лиц и слышал много смеха. Это были хорошие люди. Вероятно, они добросовестно работали, любили своих друзей и соседей и хорошо относились к животным.

У них была неплохая жизнь.

А если мой план начнет действовать, всё это изменится.

Я знал, что мой план сработает, и это очень меня напрягало. Я чувствовал раздражение, так как мне было известно, что способа защититься от подобного наступления нет. Вообще-то это не совсем так, способ был: не давать врагу причины нападать. Если ни у кого не будет причин для недовольства, никто не будет подаваться в террористы. В данном случае причиной для недовольства служила персональная неудовлетворенность жажды власти и денег. Хотя многие мечтают о власти и деньгах, лишь у немногих их настолько много, чтобы затеять революцию с целью получить ещё больше.

Если имелась террористическая группа, решительно настроенная действовать, от малозатратного терроризма не было спасения. По мере того, как правительство будет вооружаться все новыми инструментами борьбы с террористами, оно будет всё больше лишать население их личных прав и свобод, только подхлестывая волну недовольства. Если кто-то подошедший к черте законности своих действий, вроде Нимейера, так и не сможет её переступить, ему должно чертовски повезти, чтобы он смог остановить террористов.

Малозатратный терроризм, кроме того, бил по противнику и корпорациям в ту болевую точку, которую они по-настоящему чувствовали: кошелек. Слишком часто людей классифицируют как потребителей или избирателей и не обращают на них внимания. Комстарки или стоуны, с другой стороны, хорошо заметны в балансовых ведомостях и определяют биржевые курсы и премии. Как только эти цифры начинают падать, появляется угроза потерять насиженные кресла и, стало быть, нужно принимать меры. Корпорации будут снижать убытки так, как смогут, вне зависимости от того, будет это этичным или нет. Некоторые, возможно, пойдут на найм большего числа охраны для защиты своей собственности, но если мы дадим им более экономичную возможность откупиться и избежать лишних затрат, то они сделают по-нашему.