Призрак

— Каждый из вознесенных ангелов привносит в команду Судеб определенные личные качества и умения. Например Джана, самая первая вознесенная, была жрицей, которая всю жизнь посвятила защите правды. Кацуо, тот, который исследовал замок Гламис, был самураем, воином, готовым повиноваться приказам. Мариус — тоже воин, гладиатор, возглавлявший восстание против римлян. В отличие от Кацуо, он бросает вызов всем встреченным правителям, но лучшего борца за справедливость не найти.

— Разные ангелы, разные сильные стороны, разные виды оружия для разных битв.

— Когда дело дошло до никсы, Судьбы поняли, что в их арсенале обнаружились пробелы.

— Не было никого, способного понять существо вроде никсы.

— Я не глашатай Судеб, но, скорее всего дело обстроит именно так, вдобавок есть целый ряд факторов, из-за которого они сочли — сочли бы — тебя подходящей кандидатурой. — Он украдкой бросил на меня взгляд. — Ты ведь хочешь этого? Сначала я не был уверен, но, похоже, ты притерпелась к этой мысли.

— Верно, притерпелась, — задумчиво проговорила я, вертя в руках надкусанное яблоко. — Теперь у меня возникли сомнения. Здесь есть, о чем подумать.

Трсайель помолчал, потом посмотрел прямо на меня.

— Дело в Кристофе?

— Он… — Я откинулась на подушки и перевела взгляд на книжные полки. — Несколько дней назад он сказал, что мне не хватает цели в жизни, и был совершенно прав. Эта охота, это задание… я… я бы сказала «ожила», но звучит очень глупо.

— Вовсе нет.

— В некотором смысле «ожила» точно описывает ситуацию. С тех пор, как я умерла, я так и осталась… хм… «мертвой», застряв в чистилище, волнуясь за дочь. Выныривала я только ради встреч с Кристофом. Мне нужно большее, и он это хорошо понимает. Мне нужна работа. — Я неожиданно расхохоталась. — Сильно сказано. Я никогда нормально не работала, никогда в жизни не платила налогов, а теперь, когда я мертва…

— Не хочу тебя разочаровывать, — улыбнулся Трсайель. — Но ангелы не платят налоги и не получают зарплату.

— Ты понимаешь, о чем я.

— О том, что тебе нужна цель, и ты думаешь, не она ли это. Не твое ли это призвание.

— Бе-э-э, — поморщилась я.

— Ну ладно, — ухмыльнулся ангел. — Карьера, не призвание. Однако проблема с Кристофом остается. Очевидно, он тебе дорог.

— Последовав его совету и согласившись на эту «работу», я легко могу все испортить. Став ангелом, я осуществлю свою мечту защитить Саванну, и вместо того, чтобы отыскать для себя новую цель, я только обострю ситуацию. То, что должно меня излечить, окажется смертельным ядом. Если это случится, Крис для меня потерян навсегда. У него бульдожья хватка, но даже бульдог со временем понимает, что он вцепился в то, чего не сдвинуть с места.

Трсайель промолчал. Я обернулась и увидела, что он устремил на меня неподвижный взгляд.

— Так ты не знаешь?…

— Не знаю чего?

— Когда ты вознесешься… Ева, ты не сможешь… — Он прижал ладонь ко рту. — Я думал, ты знаешь…

— Что?!

— Когда ты вознесешься, то порвешь все связи с призрачным миром.

Стены комнаты накренились, вокруг потемнело.

— То есть мне жить там будет нельзя, — медленно начала я, — и придется переехать сюда, но ведь я смогу навещать…

— Ты покинешь его. Навсегда.

Не помню, что я дальше говорила, губы шевелились, произносили какие-то слова. Кажется, Трсайель кивнул и что-то сказал в ответ. Я продиктовала телепортационный код. Все кругом потемнело и исчезло.

37

Я оказалась в плавучем доме Кристофа, перед маленьким письменным столом рядом с койкой. Над столом висела полка, уставленная фотографиями. В призрачном мире их назвали памятными снимками. Ни фотоаппаратов, ни оставшихся дома фотографий здесь не было, но они и не нужны были. Если какая-то сцена задержалась в памяти, из нее легко было сделать такой снимок. Я воспользовалась этим, когда мне понадобилось изображение Аманды Салливан.

У Кристофа стояли фотографии самых важных для него людей: родители, братья, племянники и, разумеется, сыновья. Плюс два снимка Саванны: один — в момент их встречи, другой — какая она теперь. Сразу видно, что главное для него — семья. В центре же оказалось много фотографий нас двоих — и пятнадцать лет назад, и после смерти. В стороне стояли еще две моих фотографии. На одной я состроила рожу, на другой уютно свернулась в кресле у себя дома. Один снимок он попросил у меня, потому что сам он не мог этого видеть: мы с Саванной.

Два дня назад я обвинила его в попытке навязать мне выбор: дочь или он. Теперь, глядя на фотографии, я поняла, что едва не сделала этот выбор, хотя и невольно. Мне хотелось сказать, что я никогда бы не согласилась стать ангелом, не зная всех подробностей такого выбора, но с тем же успехом я могла бы заявить, что никогда не забрала бы Саванну у Кристофа без его согласия. Или не сбежала бы из дома без хорошо продуманного плана. Действуй, не задавай вопросов и вечно расплачивайся за ошибки — вот краткое описание моей жизни. Не предупреди меня Трсайель о цене, которую предстояло заплатить за ангельский чин, и я невольно предпочла бы Саванну Кристофу, точнее — иллюзорные отношения с Саванной настоящему Кристофу.