Призраки

По внешнему виду водяник есть среднего роста глубокий старик, с длинною лопатистою бородою, с такими же длинными волосами на клиноподобной голове, с гладкою лоснящеюся кожею, расплывшимся лицом, одутловатым брюхом и непропорционально длинными ногами, имеющими между пальцев перепонки. Кроме того, и все тело водяника покрыто длинными волосами, которые, при ближайшем рассмотрении, есть тонкие струи воды или же тина и водоросли, приставшие к покрову его. В таком именно виде водяник предстает в момент выхода из воды; оставшись же на суше столько времени, сколько нужно для стока воды с тела и освобождения тины и водорослей от мокроты, водяник быстро начинает терять облик, не может вернуться в воду и погибает: тонкий пласт высохшей тины и водорослей, обтянутый едва приметною плевою, — вот жалкие остатки погибшего водяника! Но если такой пласт, никем не нарушенный, будет подхвачен поднявшеюся водою или будет вброшен в воду человеком, водяник оживает и в последнем случае остается признательным за спасение, — что может доказать при потоплении своего спасителя, которого не только не примет, как жертву, но представит на неглубокое место, пододвинет бревно, куст и прочее. Да и в последующее время водяник будет выражать признательность загоном, например, рыбы в сети своего спасителя.

Признательность и вообще расположение водяного к человеку, между прочим, сказывается и в следующем: он принимает покровительствуемого спать на свою постель, находящуюся на дне водовместилища, причем на спящего не упадет даже и капли воды. Постель водяника, обязательно предоставляемая немногим избранникам, чарующе мягка, с волшебною обстановкою: над спящим сводчатая, тонкая, как паутина, сень, сквозь которую он видит жизнь растений и водных животных, переливанье воды, игры русалок; но если такой человек ткнет пальцем в пелену — вода немедленно просочится в дыру и зальет неосторожного.

Вне сего соотношения водяник в шутку и злонамеренно распугивает рыбу у сетей рыболова, разъезжая на своем любимом коне (соме), рвет и выворачивает сети и другие снаряды, раскапывает мельничные плотины, портит и срывает мельницы; зорко сторожит купающихся, улавливая жертвы между ними, рыболовами и неосторожно упавшими в воду, причем не делает пощады и скоту: усевшись на плывущее или барахтающееся в воде животное, водяник катается на нем и своею тяжестью придавливает его ко дну. Если же он только подшучивает, играет и нежится, то видно будет, как в том или другом месте нежданно заклубится вода, всплывут на поверхность пузыри, станут расходиться круги, а ночью, при тихой погоде, хлопает ладонями по поверхности воды, или ревет по-коровьи, крякает по-утиному, визжит и блеет, подобно приводным птицам. В свою очередь, во внезапном разливе скромной речки и ручья, в напоре их вод, в замучиванье чистой доселе воды приходится видеть то шутки водяника, то свадьбу его; при последней не выдерживает самая крепкая плотина, мельница, и всегда должна здесь быть человеческая жертва.

Водяников сравнительно немного — по одному на каждое водовместилище: озеро, пруд, реку, невысыхающую лужу, колодезь, — и только при мельнице их бывает столько, сколько поставов, или водяных колес, на которых водяники держатся (на вершине) при верчении. В течение дня они обыкновенно лежат распластавшись на дне и только после солнечного заката начинают свою деятельность; но в неделю перед Ильиным днем водяники проявляют деятельность и днем — их непонятное для людей возбуждение особенно опасно в это время.

Подобно домовым, водяники не сходятся один с другим сколько по вражде, столько и за невозможностью перемещений через сушу. Посему часто случается, что два водяника — речной и колодезный, — живущие в двух-трех саженях, знают друг друга заочно, по голосу и всплеску вод, разговаривают, никогда не видясь. Впрочем, если бы и доступно было перемещение водяников в чуждую область, они не могли бы выдержать свойств новой воды. Люди пользуются этим для вывода водяников и, соединив канавою, или каналом два водовместилища, одновременно уничтожают двух водяников. Кроме сего, водяников можно выживать свистом, которого, подобно лешим, они не переносят, как не переносят золы, всыпаемой по утрам (нюшками) в воду: водяник отравляется от золы, неистово мечется от свиста и кончает тем, что разбивается о подводные камни или о подводные завалы. Метания водяника крайне опасны: проходящего по берегу он хватает за полу, опрокидывает лодку едущего по воде, того и другого уносит вглубь. Если такой человек сумеет уйти от водяника, он не избежит несчастья на суше: сухопутный нечистик отомщает за водяника, особенно когда при свисте и бросанье золы в воду было помянуто имя водяника.