Призраки дальних дорог

— Дальше ты ушел и исчез. Вместе с кораблем. Мы с Ксерксом нашли архивы вашей ветви биоников и расшифровали их. Твой народ ушел в Сферы восемь миллионов лет назад.

— Благодарю за эту весть, — после некоторого размышления произнес Дархон. — Но я этого не помню...

— Это значит, что тебе только предстоит это сделать... — ответил Лиар. — Когда Восьмой войдет в силу и будет способен помочь перейти куда нужно.

— Вопрос только в том, когда это случится, — сымитировал вздох искин.

— Главное, что случится, поскольку стало достоянием истории, — отозвался магоискин. — А пока нам следует помогать ему всеми силами. И постараться удержать от совсем уж глупых ошибок.

— Ты прав.

Где-то в иных пространствах Шестой Авари впервые удосужился проверить, какой именно бионик окопался в Клане молодого Восьмого, после чего принялся крыть себя последними словами. Ему ведь и в голову не приходило, что это может оказаться сам Дархон, неуловимая древняя сволочь, за которой Авари охотились не первый миллион, да и не первый десяток миллионов лет. Вот кто ему мешал проверить? Никто, кроме собственной лени. А теперь поздно.

Однако как тогда интерпретировать информацию о найденной «Второй надежде» с трупом искин-капитана? Шестой Авари не знал. Тут была какая-то загадка, которую требовалось разгадать. И он разгадает. Пусть не сразу, но ответы на его вопросы со временем будут найдены.

А пока следует продолжить наблюдать за мальчишкой. То, что он вышвырнул за пределы мироздания, Веселую Малышку, пошло ему в немалый плюс. Но и вляпался он с ее местью серьезно. Впрочем, пусть сам разбирается. Шестой водить его за ручку не собирался. Каждый сам обязан постигать все.

[1]Алеан — амулет Пустоты, позволяющий своему владельцу перемещаться, скользя по нитям пространства, и защищающий от любых видов маго-энергетических воздействий. Его свойства подробно описаны в книге И. Эльтерруса «Вера изгоев». (Прим. автора).

Глава XIII

Гвардейцы на дворцовой площади Алендара лениво качали бревно тарана, ломая входные врата на дворцовые лестницы. Зрители из них же, поскольку досужих зевак разогнали древками алебард, одобрительно гудели после каждого удара, приветствуя все новые и новые трещины на каменной плите, перекрывающий вход на лестницы. Еще немного, и она должна поддаться. Это, конечно, мало что даст, придется прорываться через узкие лестничные пролеты, на каждом из которых хватает смертельных ловушек и засад.

Некоторые гвардейцы начали задумываться о том, из-за чего вскоре придется драться и гибнуть. Это не слишком утешало. Что им, мелкопоместным дворянам и слабым магам, до ссоры короля и вельмож? Они ведь останутся такими же бедными, как и раньше, кто бы ни победил. Ну, может, бунтовщики кинут небольшую подачку, как бросают собаке кость. Но это если они победят. А если наоборот? Тогда и на плаху можно угодить всем, кто не успеет сбежать — Лунг III добротой и всепрощением никогда не отличался. И немало соблазнившихся на посулы бунтовщиков воинов про себя начинали сожалеть, что поддались на уговоры и влезли в это вот все. Никакой же выгоды, а если проиграешь — совершишь познавательную прогулку на плаху, став примером для остальных. Ну, или в лучшем случае, отправишься на каторгу лет на двадцать, а там долго не живут — та же казнь, только отсроченная. Король не простит, а значит надо прорываться, хоть и не слишком хочется.

— Эй, Стеро, это чего там? — послышался грубый голос Бруко Энадо, барона Халедо, нищего, как храмовая крыса, здоровяка родом с севера материка, где от родового поместья у него осталась только груда камней, да живущие не лучше крестьянок две сестры, которым парень надеялся заработать на приданое.

— Где? — повернулся к нему граф Нейдо, столь же «богатый» южный аристократ.

— Да вверху!