Призраки Дарвина

— На самом деле нет необходимости показывать вам, профессор, но, учитывая, что вы ничего не можете предпринять, чтобы остановить нас, почему бы и нет? Вот разрешение от главы ваших вооруженных сил генерала Аугусто Пиночета Угарте, вашего собственного бывшего президента, подписанное министром Корреа и министром Рохасом. Учитывая Пакт национальной безопасности, подписанный между Чили и США, бла-бла-бла, американскому флоту разрешено задержать двух беглецов от правосудия, бла-бла-бла.

Вударович не удостоил документ внимания:

— Но вы не можете задержать меня, гражданина Чили. Я расскажу про этот беспредел в ближайшем порту.

— Эй, Нордстрем, — Виггинс покачал головой, — разве чилийцы не предупреждали нас, что этот парень известный нарушитель спокойствия?

— Ага, — ответила блондинка. Казалось, она наслаждалась происходящим. На ее шее висела сатанинская камера, которая заставила меня сбежать из бара «Сотито». Я нервничал, до абсурда больше боясь не ареста, а того, что она расскажет Кэм о моей выходке.

— Но разве они не добавили, что профессор усвоил урок еще в тысяча девятьсот семьдесят третьем году, и тогда ему дали второй шанс, и он не захочет снова плохо себя вести? Держите язык за зубами, профессор. Или будут последствия. А теперь, если вы перестали изображать героя, мы бы хотели, чтобы мистер и миссис Фостер собрали свои вещи и пошли с нами.

— А куда вы их забираете? — со злостью просипел Вулф, все еще прижатый щекой к палубе.

— Вам нужно знать только то, что супруги Фостер не вернутся в Штаты на вашей посудине, капитан. Как вы с этим будете разбираться, не наша забота.

Он подал сигнал спецназовцу, чтобы тот отпустил пленника. Капитан Вулф отказался от протянутой руки и поднялся сам. Он отряхнулся, потупив взгляд, не желая встречаться со мной глазами, словно бы его лишили его идентичности, сорвали маску и одним махом уничтожили все претензии. Несмотря на все бахвальство, он не сдержал своего обещания защитить нас, защитить свой корабль.

— Капитан, — позвала Кэм.

Он не отреагировал.

— Капитан.

Он повернулся к ней, его лицо застыло от стыда.

— Капитан, — повторила Кэм, и в ее тоне слышалась странная веселость, словно она получала удовольствие от этого происшествия. Неужели ничто не могло испортить ей настроение? Неужели она не понимала, что теперь нам по-настоящему кранты? — Я хочу, чтобы вы, дорогой капитан Вулф, отправились с профессором Вударовичем и его женой в Пуэрто-Эден. Старейшины ждут его и пожертвования, которое он сделает от нашего имени. Когда вы закончите свою миссию там, пожалуйста, отвезите обратно наших чилийских гостей в Пунта-Аренас и плывите в Нью-Бедфорд. Если мы сможем присоединиться к вам в какой-то точке вашего путешествия домой, мы это сделаем, но думаю, это маловероятно.

Она просто пыталась сделать хорошую мину, чтобы замаскировать катастрофу? Или ее радость была подлинной, возникшей по какой-то таинственной причине, о которой знала только она?

— Я подвел вас, — посетовал Вулф. — Это моя вина. Фолкленды, проклятые Фолкленды! Идиот, идиот, идиот! Надо было заранее понять. Никогда не верь гребаным британцам.

Виггинс кивнул:

— Не верим и вам не советуем. Но они нас предупредили. Нам с Нордстрем пришлось срочно все бросить в Гамбурге и лететь сюда. Даже пропустили Октоберфест! Прошу простить, но нам нужно забрать у вас фотографии.

— К-к-какие ф-фотографии? — запинаясь, проговорил я.

— По нашим сведениям, вы путешествуете с коллекцией важных фотографий. Нами получены инструкции конфисковать вышеозначенные снимки перед тем, как покинуть корабль.

— А мы сожгли их! — крикнула Кэм. — Еще в Бостоне.

— Они тут, — встряла Нордстрем. — На корабле. И мы их найдем.

Разумеется, наши похитители перевернули все вверх дном, но вернулись с пустыми руками.

— Один наш знакомый очень разозлится, — хмыкнул Виггинс.

Нордстрем пожала плечами:

— На самом деле нет. Он и так доволен, что нас сюда отправили. Ничего страшного.

— Будем надеяться, что ты права, — ответил Виггинс.

— Я имею в виду, мы сделали свою работу. Без этих фотографий в баре они бы не дали зеленый свет всей операции, так что…

Кэм в недоумении нахмурилась:

— Какие еще фотографии? Какой бар?

— Тайны, секреты, — ухмыльнулась Нордстрем. — Мне нравится, когда пары лгут друг другу, просто обожаю. Придает пикантность нашей работе, знаете ли. Вот, взгляните. Два дня назад в баре «Сотито». Узнаете своего супруга?

Нордстрем сделала резкий выпад, как гадюка, прежде чем я успел ее остановить, и вручила копии компрометирующих снимков Камилле. Посередине стоял Виггинс, одна мускулистая рука лежала на шее Джемми Эдена Валакиала, а другая на моем плече, вот только мое тело венчало лицо Генри. Виггинс застыл между нами двумя, то есть тремя, Генри, мной и Джемми, близнецами или даже тройняшками. Жутковатая и отталкивающая картина.