Призраки Эхо (СИ)

Уже второй раз на его памяти посланцы Великого Се показали себя клиническими идиотами. Можно подумать, у них особый талант попадать в самые простые ловушки, доверяя тем, кому не следовало бы. Неужели они не заметили, как подавленно и неуверенно с самого начала держался этот Джошуа Грин, как воровато бегали его глаза, когда он узнал о планах Левенталя взять под контроль «Эсперансу»? Но нет, они же выясняли, можно ли доверять сыну сольсуранского цареубийцы, а теперь из-за их недальновидности они все оказались пленниками города, который может в любой момент стать их общей могилой.

Хотя охотники не узнали принцессу Савитри, не стоило сомневаться, что для всесильного Шатругны Нарайана, пусть тот и утратил способность к ментальной связи, разыскать пропавшую невесту не составит труда. Теперь вся надежда, что отец и жених другой наследницы династии раджей сумеют уберечь девушку и вернуть «Эсперансу». Хотя Кристин, кажется, даже не подозревала о том, что, как и все потомки асуров, обладает даром ментальной связи, Синеглаз продолжал ощущать ее ровный, спокойный зов, свидетельствовавший, что у той группы пока все идет по плану. Зато призыв Савитри, в момент новой встречи с мародерами сорвавшийся в гневный вопль, воспринимался глухим отголоском тяжкого сдавленного стона. И что сейчас происходило с принцессой Сансары, Синеглаз даже не брался гадать. Впрочем, он бывал с отцом на невольничьих рынках и примерно представлял, на какую участь обрекали большинство рабынь.

Другое дело, что княжичу и самому сейчас хотелось стенать и рычать, но приходилось просто стучать зубами от холода. Хотя разреженный, как высоко в горах, но в то же время затхлый воздух тоннелей для дыхания подходил весьма условно, экзоскелеты у них отобрали. А в узкой, тесной камере, оборудованной прямо в одном из ответвлений заброшенного шурфа, каждый камень, казалось, пропитался ледяным дыханием космической пустоты и источал промозглую сырость.

Княжич в который раз пожалел о том, что не может по своей воле примерить шкуру горного кота, прекрасно защищавшую во время зимних прогулок по заснеженным горам. Но поскольку со времени последнего обращения миновало не более пары-тройки недель, отец, видимо, выжидал и копил силы. Оставалось только плотнее прижиматься к мягкому боку Эркюля. Хотя это почти не спасало: бедовый контрабандист и сам дрожал так, что аж стены тряслись.

Впрочем, холод Синеглаз еще пережил бы. Задевало, что тюремщики, прогуливавшиеся вдоль решетки со скорчерами наготове, могли эту досадную трясучку приписать страху. Еще чего! Не сказать, что княжич не боялся. Он помнил рассказы Семена Александровича о том, какие муки пережили в плену Пабло Гарсиа и его товарищи. Да и на публичных казнях, которые регулярно устраивал отец, доводилось присутствовать.

Наверняка у подручных этого Нарайана возникнут вопросы о том, куда отправился и что задумал Маркус Левенталь. И кто знает, насколько далеко они пожелают зайти, чтобы докопаться до истины. Не просто ж так уже сейчас помимо наручников шеи Прокопия, Цветана, Шаки, Эркюля и Гу Синя украсили ошейниками, на каждое резкое движение отвечающими ударом тока. А на процессор Пэгги поставили специальный блок, перекрывающий доступ к боевому режиму.

Впрочем, зря старались. Конечно, все понимали, что без скорчеров и брони побег почти невозможен. Да и защитное поле еще как-то надо преодолеть. Но когда в камеру неожиданно для всех втолкнули Джошуа Грина, никакие наручники и ошейники с током не смогли погасить вспышку праведной ярости, хотя Цветану и Шаке это стоило приступа мучительного, удушливого кашля.

Сам предатель тоже выглядел озадаченным и еще больше напуганным. При этом пытался качать права.

— Но как же наш уговор? — в отчаянии решил напомнить он.

— Остался в силе! — расхохотался ему в лицо один из надсмотрщиков. — Вы скоро встретитесь. Мы же не говорили, где именно!

— Что, старик, обманули? — с издевательским участием поинтересовался не без труда откашлявшийся Цветан. — Пообещали тридцать сребреников — дали дырку от бублика.

— До седых волос дожил, так и не понял, что с шулерами можно садиться играть, лишь имея в запасе крапленую колоду, — вздохнул Прокопий.

— Что они тебе пообещали? — делая неловкую попытку приподняться, спросил Гу Синь.

После попадания из парализатора тело слушалось его с трудом, а слова, произнесенные онемевшими губами, кое-как угадывались только по смыслу. Впрочем, Джошуа Грин ждал этого вопроса.