Призраки Эхо (СИ)

Не обращая внимания на боль от ошейника и тяжесть в мышцах, возле решетки поднялся Гу Синь, и Синеглаз подумал, что этот невысокий, усталый человек — прирожденный воин. Хотя чего ожидать от соратника царя Афру, который сражался с ним плечом к плечу при Фиолетовой.

— По мне, так уж лучше его с нами на рудник, — набычился Прокопий, пытаясь заслонить Синеглаза.

— А чем вас не устраивает папаша Хайнц? — глумливо поинтересовался надзиратель, отпирая решетку и вразвалочку заходя в камеру. — Полагаете, высоколобые чистоплюи из научного отдела лучше? Если настаиваете, можем вашего подопечного сплавить к ним.

Ох, зря он так близко к пленникам подошел. Несмотря на наручники, бойцовские навыки Гу Синь отнюдь не утратил. Он сделал один молниеносный бросок, боднув надзирателя головой, и тот заорал от боли, пытаясь остановить кровь, фонтаном хлынувшую из свернутого набок носа. Прокопий, Цветан и Пэгги уже почти прорвались к решетке.

Но не просто так охотники надели на пленников магнитные ошейники. Бедный Гу Синь получил такой мощный разряд током, что его аж отбросило назад. Эркюль и Шака едва его подхватили. Остальные отделались легким приступом удушья.

— Вам это даром не пройдет, — пригрозил заключенным начальник охраны, пока его товарищи выводили Синеглаза из камеры.

— Кто тут смеет болтать, дескать, мы правила не знаем? — обиделся обладатель клекочущего голоса, и вправду похожий на усталого летающего ящера. — Все дети, прибывшие на планету, находятся под защитой городского совета! Если мальчишка здоров, определим его, как и положено, в интернат или подберем семью, если есть дефекты, на нижних уровнях тоже хватает пар, которые стоят в очереди на усыновление. Парень, конечно, уже почти взрослый, но не всем охота возиться с мелюзгой, кому-то элементарно нужен в доме помощник.

— Что происходит? Я никуда не пойду! Не надо меня усыновлять! Ну, сделайте же хоть кто-нибудь что-нибудь!

Все эти восклицания застряли у Синеглаза в горле, запутавшись в комке горячих слез, когда он понял, что, хотя сомнительное заведение Хайнца ему вроде бы не грозит, но зато в недалекой перспективе маячат если не жутковатые любители ставить опыты над людьми, то какие-то неведомые усыновители, которым нужен мальчик на побегушках, если не что-то похуже. А суровое настоящее — это разлука с Гу Синем, Эркюлем и остальными. За что Великий Се на него так разгневался? За какие прегрешения? Ну, конечно, он дерзил Шварценбергу и слегка обиделся на Прокопия и Цветана, но сейчас стерпел бы любое равнодушие и пренебрежение, лишь бы его не уводили от друзей.

Но решетка снова защелкнулась, и вскоре вопли негодования и возгласы поддержки, которые никакие ошейники не могли заглушить, стихли вдали. Надсмотрщики проводили их до лифта, и вскоре кабина закрылась, увозя Синеглаза навстречу новой судьбе. С другой стороны, какая разница, где погибать от удушья. С верхних уровней хотя, говорят, и открывается вид на пустошь, но шансов выбраться никаких. Да и куда выбираться, если Город на этой планете — единственное место, где можно хоть как-то жить.

Впрочем, пока ничего особо страшного не происходило. Поднявшись на лифте и миновав несколько обшарпанных коридоров, они оказались перед массивной переборкой, явно позаимствованной с какого-то допотопного корабля. Потом снова долго шли и поднимались на лифте. Причем с каждым новым уровнем коридоры все больше напоминали не ржавые отсеки «Нагльфара», а аккуратные переходы «Гризли» или воздушные конструкции Града Вестников. Со стен сначала исчезли известковые прожилки и копоть, потом дешевый пластик обшивки сменился чем-то мягким, приятным на ощупь и слегка люминесцирующим. При этом усиливалось ощущение какой-то неправдоподобности и безжизненной стерильности.

Его привели в какое-то явно казенное помещение, заставили раздеться, а потом сразу отправили в душ.

— Может, лучше его постричь? — предложил сопровождающий, похожий на летающего ящера. — Чего зря на этого дикаря воду и шампунь тратить. Там такие колтунищи — у моего кота на брюхе после мартовского загула и то были меньше.

Синеглаз глянул на него зверем и принял стойку, готовый до последнего отстаивать внешний облик, достойный наследника Великого Асура. В Сольсуране даже крестьяне из травяных лесов помнили о том, что волосы — это антенны, связывающие миры предков, ныне живущих и тех, кому предстоит родиться. В Альянсе этой древней магической связи вроде бы не придавали такого значения, но преступников и просто пленных, приговоренных к энергетическому донорству, брили наголо, забирая у них всю жизненную силу.

— Оставь его, Майк, — махнул рукой обладатель резкого голоса. — С колтунами и всем прочим умники из научного отдела разберутся. Наше дело его доставить в инкубатор и провести первичную санитарную обработку и дезинсекцию. К тому же, многим усыновителям почему-то нравятся у мальчиков длинные волосы.

Синеглаз дал себе зарок сделать все возможное, чтобы не попасть к таким усыновителям.