Призраки Эхо (СИ)

Синеглаз глазам своим, вернее, зрению Савитри, поверить не мог, увидев Шварценберга, который выгружал из танка драгоценный палладий, чтобы туда вместилось больше людей. Впрочем, при эвакуации с Раваны он тоже рисковал, взяв на борт повстанцев, а общение с Маркусом Левенталем пробудило не свойственный прижимистому кэпу альтруизм.

Жаль, что профессор Нарайан подвижничество конструктора воспринял в качестве антитезиса для доказательства от противного.

— Стреляйте на поражение, — без тени эмоций распорядился он, оценив ситуацию возле ангаров. — Можете использовать плазменные заряды.

— Но там же члены совета и охотники с семьями! — ужаснулся начальник службы безопасности.

— Неужели вы думаете, я не пожертвую этими бескастовыми, часть которых собирался взять исключительно как щит?

Когда охотники начали поливать толпу плазмой, прожигавшей обшивку и рикошетившей от стен, паника достигла своего апогея, а среди жертв оказались не только маргиналы. Впрочем, замешанных в афере с трансплантацией детских органов начальницу отдела опеки и главу департамента здравоохранения княжич нисколько не жалел.

Синеглаза в тот момент занимало другое. С трепетом сердца он наблюдал за Кристин, пробиравшейся по узкой трубе отстойника. Когда правнучка Арвинда Вармы приняла облик тотема, с легкостью разломав решетку и трубу, княжич почувствовал такое единение сознания, которое никогда не испытывал даже во время общения по ментальной связи с отцом. Он одновременно находился в кабине танка и пытался развернуться в тесном резервуаре заполненного ядовитой жижей бассейна.

Хотя плакоидной акульей чешуе едкая отрава могла навредить не больше, чем защищенным эмалью зубам, жабры у Кристин горели, как в моменты самого жестокого пересыхания. Когда же она снова вернулась в человеческий облик, Синеглазу показалось, что в его экзоскелет залили расплавленный свинец или кипящее масло. Он помнил, как слезала с пальцев кожа, когда он из озорства попытался утащить со сковородки жарившиеся в зенебочьем жиру молодые побеги травы, а сейчас горело все тело. Княжича трясло и бросало в жар, но он не мог оборвать контакт, понимая, что без них с Савитри Кристин не справиться. Когда механизм пришел в движение, не осталось даже сил на радость. На какое-то время Синеглаз отключился, вверяя сестру заботам Брендана.

В сознание его который раз за эти сутки привела острая боль. С перепугу он сперва решил, что его опять поместили в какой-нибудь медицинский ящик, чтобы выкачивать кровь и тыкать противными толстыми иглами, от которых до сих пор кололо в правом боку, а в спину стреляло, словно у древнего деда. Но оказалось, что его всего лишь подбросило на ухабе, и он до крови прикусил губу. В отличии от Кристин, чью жизнь сейчас пытался спасти Брендан, и Савитри, возле которой хлопотала Эйо, ему с дурнотой и болью приходилось как-то бороться самому.

При этом княжич точно знал: если он предпримет попытку побега или просто неудачно дернется, самое меньшее, что его ждет — очередной разряд парализатора или обездвиживающий укол. А при нынешнем раскладе ему все-таки не хотелось пропустить что-то важное или погибнуть в беспамятстве угара, как жадный крестьянин, слишком рано закрывший дымовое отверстие в крыше. Да и за судьбу пытающихся спасти город товарищей он переживал.

Подпитывая Кристин, с неослабевающим вниманием княжич следил за действиями Пэгги, Шаки и Ндиди. Пабло Гарсиа при всех своих дарованиях сумел перевести в режим зеркала камеры только ближайшего к нему генератора.

— Что делает этот грязный кули? — спохватился Амитабх, видя, как Ндиди буквально выламывает руки из суставов, пытаясь извлечь из-под кожи заколку и открыть наручники.

Местные палачи сослужили бойцу неожиданную службу, растянув сухожилия, а к боли за годы на арене Ндиди привык.

— А думал, тебя называли Терпеливым для красного словца, — заметил Шака, наблюдая, как Пэгги, которую освободили раньше, методично и хладнокровно обрезает провода и отсоединяет клеммы.

Ндиди не сумел ответить. Как только он снял наручники с квартирмейстера, силы оставили его.

— Я же говорил, что надо было делать дистанционный механизм, — ругался в кабине танка командир взрывотехников, отвечавший за минирование генераторов.

— Только не на орбите пульсара, — покачал головой Амитабх. — Во время очередной магнитной бури вся эта хрень рванула бы без нашего ведома.

— Ничего страшного. В городе есть еще один генератор, — бесстрастно отозвался профессор Нарайан, который лично настоял, чтобы «грязного кули» и его спутников казнили по древнему обычаю, лишив возможности перерождения.

Синеглазу составило немалого труда скрыть торжествующую улыбку. Как раз в это время Пабло и Аслан со Смбатом заканчивали разминирование второго генератора. Жаль только, они не знали, что можно не спешить и не стоит отчаиваться. Савитри и Кристин потеряли слишком много сил, чтобы услышать и передать послание по ментальной связи.

— Не понимаю, что происходит? Единственный проход ко второму генератору — через верхнюю камеру реакторного отсека.