Призраки Эхо (СИ)

— Отбой, подруга, — хмыкнула Пэгги. — Придется возвращаться. Поищем детали завтра. Не знаю, как ты, а я не собираюсь делиться с этими тварями зарядкой своего аккумулятора. Да и имплантов жалко. При отсутствии органической подпитки они восстанавливаются не так быстро, как хотелось бы.

Савитри тряхнула головой, пытаясь отбросить с лица закрывавшие обзор длинные волосы. Хотя принц Шатругна всегда говорил, что ненавидит подделки, прежде чем поместить ее мозг в тело андроида, он придал новой оболочке черты прежней Савитри, которую во втором рождении так и не признал невестой. Только со стороны левого виска, где находилась соединенная с мозгом материнская плата, имитацию кожи и волос занимал защитный слой.

— Принцесса Савитри умерла двадцать лет назад от синдрома Усольцева! Ты — всего лишь клон, ни на что не годная копия! — обрывал он ее всякий раз, когда она пыталась напомнить ему о брачном договоре, много лет назад связавшем их семьи, когда тщилась поведать о своих чувствах.

А ведь в те годы ее тело еще не превратилось в высокотехнологичный муляж, обманку, созданную в попытке утаить от подданных истинное положение вещей в правящей династии. Вполне ожидаемо, что фальшивка, так и не сыграв свою роль, оказалась на мусорной свалке.

Насмешки судьбы продолжали преследовать и после второй фактической смерти. Имя Савитри означало Солнечная. Ее назвали так потому, что она родилась белокурой и светлокожей, словно в ней внезапно пробудилась древняя кровь наследников Кошалы[6]. В той жизни она не пропустила ни одного заката и ни одного рассвета, а ее нынешнее существование освещали лишь вспышки далеких извержений и лучи красного карлика, блеклые, как свет полуночи. Рентгеновский пульсар[7] продолжал наращивать свою массу, поглощая вещество с поверхности звезды-соседа, а присутствие в системе черной звезды вызывало эффект гравитационного красного смещения, из-за которого и без того скудный свет карлика практически полностью поглощался. Хорошо, что зрительные сенсоры андроидов адаптировались к тьме значительно лучше, чем человеческие глаза, что оказалось несомненным плюсом в их извечной борьбе с медузами.

Пытаясь приспособиться к широкому шагу Пэгги, Савитри внимательно вглядывалась в окружающий их безрадостный пейзаж, где гигантские остовы погибших кораблей представлялись искореженными землетрясением горами, а далекие горы напоминали корабли, готовые взлететь. В годы жизни во дворце она нашла бы в этом темном, безжалостном мире свою жестокую красоту и почтила бы ее в форме классической раги[8]. Сейчас ее взгляд скользил по выпотрошенным и брошенным обломкам в поисках опасности.

Конечно, для андроидов медузы представляли меньшую угрозу, нежели для людей. Все-таки способность видеть в инфракрасном спектре, быстрота реакции и ускоренная регенерация давали возможность играть почти на равных. Однако у обеих амазонок высокотехнологичный макромолекулярный скелет покрывали белковые импланты. А жадные твари предпочитали органику, обшаривая пустоши в поисках колоний простейших, лишайников и мхов, выживавших без фотосинтеза в аммиачно-азотистой атмосфере.

Не пасовали они и перед более крупной добычей, парализуя ее с помощью мощного разряда тока, а потом пожирая. Андроиды и другие механизмы интересовали их с точки зрения пополнения энергии, которую медузы каким-то образом высасывали из аккумуляторов. Охотиться они предпочитали в ту пору, когда на пустоши наступал астрономический день. Видимо, те скудные лучи, которые достигали поверхности планеты, использовались как дополнительная подпитка.

Боковым зрением Савитри заметила какое-то движение возле развороченного и выпотрошенного до основания контейнера для сменных блоков, мимо которого сейчас проходила Пэгги. Черное щупальце потянулось к стройной, предназначенной для соблазнения ножке. И в этот же миг из скорчера Савитри вырвался заряд плазмы. Рука андроида среагировала быстрее, чем человеческий мозг успел что-либо проанализировать.

— Вот падла! Чуть аккумулятор не разрядила! — выругалась Пэгги, запоздало подняв свой импульсник.

Эту решительную амазонку создавали в качестве универсального агента, под ангельской внешностью хрупкой девушки скрывающего смертоносные навыки прицельной стрельбы из любых видов оружия и рукопашного боя. Поэтому разработчики решили разнообразить ее лексикон армейскими шуточками и смачными ругательствами. Или Пэгги сама их нахваталась, когда боролась с повстанцами на Ванкувере и Сансаре.

— Не суди их строго, — неожиданно для себя вступилась за тварей пустоши Савитри. — Медузы сейчас сидят на голодном пайке. За последние полгода ни одного звездолета. А с охотниками они связываться боятся.

— Еще бы! — фыркнула Пэгги, слегка раздосадованная тем, что подруга оказалась быстрее. — У медуз, конечно, мозгов нет, одни рефлексы, а все равно не хотят, чтобы их поймали и использовали для получения энергии. Вот бы и нам так научиться!

— Спроси у охотников, как устроены их ловушки! — решила подыграть подруге Савитри.