Призраки Гарварда

По ее громкости и пошатыванию Кади прикинула, что стаканчик уже не первый, а до него явно была разминка. Ранджу окинула их соседку расфокусированным взглядом.

– И Андреа, кру-у-уть, – добавила она. – Ты с нами никогда не ходишь.

– Вы меня никогда не приглашаете, – жестко отозвалась та.

Но Ранджу успела отвернуться поздороваться с проходящим мимо парнем, и Кади испытала облегчение, что она упустила едкое замечание. Оно продлилось ровно до того момента, как Ранджу вернулась к ним – ее улыбка стала холодной, а взгляд – острым.

– Милый чокер.

Андреа скрестила руки на груди, но промолчала.

– Вам, ребят, надо выпить! Стойте тут.

Ранджу отошла, и Кади даже не успела ее задержать. Андреа начала поспешно расстегивать украшение. Зрелище разбило Кади сердце.

– Да не слушай ее, он хорошо смотрится.

Андреа покачала головой, поджав губы, и уронила чокер в сумочку.

– Она такая стерва. Не знаю, почему ты так хочешь ей нравиться.

Кади скорчила гримасу: все-то Андреа подмечала.

– Я уверена, она ничего такого не имела в виду. Просто пьяная.

Андреа глубоко вздохнула:

– Я домой.

– Что? Нет, останься! Мы же только пришли! – Кади искренне хотелось ее общества.

– Ты оставайся. Мне нужно учиться, я ненавижу вкус алкоголя, и давай посмотрим правде в глаза: все это просто не мое. Увидимся в комнате.

Андреа обняла Кади на прощание и пошла сквозь толпу к лестнице.

В спину потыкался локоть. Обернувшись, Кади увидела блондина с двумя красными пластиковыми стаканчиками в руках и третьим в зубах. Кади забрала один, чтобы блондин смог разговаривать.

– Две водки с клюквой. А где подруга?

– Ей пришлось уйти.

Блондин усмехнулся:

– Черт!

Кади улыбнулась в ответ, хотя все же испытывала некоторую вину. Она отпила, морщась от резкого вкуса водки – напиток вышел крепким.

– Ну как?

– Идеально, – Кади сощурилась от жжения. – Ты не назвал свое имя.

– Виноват. Я Тедди.

– Каденс, но все зовут меня Кади.

– Первокурсница?

Она кивнула.

– Впервые в закрытом клубе.

– О, хорошо! Мудрый выбор. «Феникс» – лучший. Мы закатываем крупнейшие вечеринки, но не такие, как у этих кокаинщиков из Шпее… если, конечно, ты не по той же теме, тогда я тебе кого-нибудь найду. – Он, должно быть, увидел, как Кади глаза на лоб полезли. – Шучу. Я не по этой дряни, честное слово. Моя единственная слабость – юбки.

– Юбки? – рассмеялась Кади.

– Женщины, – пояснил Тедди. – Прости, у меня период нуара. Особенно люблю Рэймонда Чандлера.

– Серьезно? Я тоже! – На жанр ее подсадил Эрик; он перечитал всего Хэммета и Чандлера в доме, а обрабатывать Кади начал, соответственно, с романа последнего под названием «Сестричка», когда ей было одиннадцать. – Но не думаю, что ты достаточно лихой для того же жаргона.

Тедди рассмеялся и обхватил ее рукой:

– А у нас тут шутница!

Кади прислонилась к нему и снова отпила из стаканчика. Жжение водки постепенно становилось мягче.

Тедди не оставлял ее где-то час. Он предложил переместиться в комнату поменьше, где бар, чтобы хоть как-то слышать друг друга. Разговаривали в основном о пустяках, обменялись деталями о себе – родной город, общежитие, специализация. Кади немного заскучала, но внимание ей малость польстило. Да и возможность отвлечься радовала; немного распития алкоголя в еще недозволенном возрасте, немного болтовни с парнем на вечеринке, было приятно в кои-то веки почувствовать себя беззаботной студенткой.

Затем сквозь гул опьянения прорвались слова Тедди:

– Мой старший брат сейчас в Уортоне. Он был выпускником Гарвада семнадцатого…

– Твой брат тоже здесь учился? – Слова вырвались прежде, чем Кади успела опомниться.

– Ага, это странно или что?

– Нет. – Кади помедлила; она не могла назвать это общей чертой – теперь. – Твоя семья впечатляет.

– Говорят, что большинство студентов Гарварда – либо первенцы, либо единственные дети в семье. А мне вот нравится считать, что я, весь такой выдающийся, ломаю им статистику. У тебя есть братья-сестры?

Кади покачала головой.

– Вот видишь? Ты единственный ребенок! Теория верна.

Кади с трудом сглотнула ком в горле. Она не знала, сколько уже выпила, Тедди исправно поставлял алкоголь, но ей казалось, что она все хуже скрывает эмоции. От разговора о семьях нужно было передохнуть.

– Обожаю эту песню. Хочешь потанцевать?

– Само собой.

Когда Кади встала, у нее на миг закружилась голова, однако Тедди вел ее за руку; Кади сосредоточилась на его широкой спине и голубых линиях на белой рубашке. На танцполе было и так полно народу, но Тедди повел ее в самую середину. Танцевать с ним было весело, хотя ему не всегда удавалось попадать в ритм; несмотря на хип-хоп бит, он кружил Кади, словно на балу, и смешил ее. Она все еще не очень уверенно держалась на ногах, но ее крепко держала за талию его сильная рука.