Призраки глубин

Я собирался было ответить. Сказать ей все, что так долго тлело в закоулках рассудка. Потребовать ответа, чтобы перестать ненавидеть себя самого или хотя бы попытаться это сделать, но тут лодку качнуло в правый бок, она сильно накренилась, и я скатился за борт, с головой уйдя под ледяную воду…

Я открыл глаза. Затем медленно приподнял ладонь и поднес ее к своим раскаленным щекам. Подушка подо мной была насквозь сырая от пота. А в ребрах громко колотилось сердце, эхом отражаясь от барабанных перепонок. Машинально я повернул голову и взглянул на циферблат. Четыре одиннадцать.

– День обещает быть восхитительным, – устало обронил я самому себе.

Холодный дождь зарядил с самого рассвета. Стоя у пыльного окна с бокалом самого дешевого виски в городе, я смотрел вниз, на неуютный серый переулок. Обычно в это время улица уже забита доверху офисными клерками в одинаковых плащах, а на углу у мясной лавки толкутся шумные домохозяйки, которые всеми силами пытаются выпросить у приземистого продавца лакомый кусок мяса за половину стоимости. Но сегодня переулок был совершенно пустым.

Он напомнил мне мою квартиру. Я жил здесь уже почти три года, но до сих пор ко мне в гости никто не заглядывал, только по понедельникам городской почтальон упорно просовывал тощую местную газету под дверную щель. Когда я впервые переступил порог этой мансарды и затащил свои скромные пожитки на чердак, здесь было очень пыльно, повсюду на полу пачками громоздились старые журналы и книги, пропахшие плесенью. Ничего с тех пор не изменилось, я только сдвинул ногой загнивающую литературу за спинку выцветшего бордового дивана.

Во время сильных проливных дождей и ранней весной, когда начинал таять снег, с потолка над арочным окном тихо падали мелкие грязные капли. Крыша у здания уже давно износилась и прохудилась, но жильцов снизу это не слишком беспокоило, потому они не спешили жаловаться домовладельцу или обращаться к губернатору. Да и мне, признаться, было на это совершенно наплевать.

Этот район был одним из самых убогих и неустроенных в городе, а потому типичные признаки бедности и нищеты здесь считались чем-то естественным и даже правильным. Большая часть завсегдатаев местных пабов и трактиров имела потрепанный и жалкий вид, ровно как и прохожие на здешних улицах. Но мне нравилось тут. Казалось, что жизнь здесь имеет особый, какой-то острый и явный привкус, что она подлинная и действительно настоящая.

Я отхлебнул из бокала и вперился взглядом в лужу, медленно растущую возле входа в соседнее жилое здание. Обычно я не пью так рано, но сегодня мне абсолютно нечем было заняться, да и погода на улице отбила всякое желание высовываться куда-то из этой плесневелой конуры.

Мое внимание неожиданно привлекла сухая женская фигура в переулке. Она быстро засеменила к соседнему дому, застыла на несколько мгновений в неуверенности у лестницы, ведущей к входной двери, затем вынула из кармана смятый желтоватый лист. Капли тут же намочили бумагу, и старуха недовольно сунула ее обратно в свое темное пальто. И тут она обернулась, подняла голову и посмотрела прямо на меня.

Я приветливо махнул ей рукой и собирался было вернуться к бокалу с виски, но фигура неожиданно резво метнулась в сторону моего подъезда и юркнула под ветхий, облупившийся навес. Раздался приглушенный скрип входной двери.

Какого черта ей нужно? Уж не решила ли старушка, что я позвал ее на огонек? В мои планы сейчас совсем не входил прием гостей, тем более – таких. Но за дверью уже послышался шум и сдавленное тяжелое дыхание, а затем кто-то с силой постучал в дверь. Я отставил бокал в сторону и с раздражением пригладил растрепанные волосы.

– Идите прочь, вы неправильно истолковали мой жест, – крикнул я в замочную скважину и уже повернулся, чтобы направиться обратно к виски, одиноко поблескивающему на подоконнике.

– Откройте, откройте! Я по делу пришла! Это ведь вы детектив Томас Колд?

Я невольно усмехнулся. Уже три года я не слышал этого обращения. На мгновение я мысленно перенесся в те времена, когда меня так называли каждый день. Когда еще все было хорошо… Эта старуха всколыхнула в памяти ненужные и болезненные для меня воспоминания, которые тотчас всплыли из глубины на поверхность.

– Что вам нужно от меня? – грубо выкрикнул я в дверную щель.

– Детектив, прошу вас! Мне нужно поговорить, я очень нуждаюсь в ваших услугах, – не унималась назойливая старуха.

У нее был нетипичный, странный говор, который обычно с головой выдавал иммигрантов с юга. Только зачастую они спешно покидали эти неприветливые края, хорошо изучив здешнюю погоду и живущих на побережье людей. Да и не только южанам город был не по душе. За последние несколько лет толпа прохожих на улицах заметно поредела.

– У меня для вас плохие новости: я давно не занимаюсь расследованиями. Всего хорошего!

– Нет-нет, пожалуйста! Я знаю об этом, но разрешите мне хотя бы просто изложить суть дела.

– И тогда вы уйдете?

– Да-да! Обещаю, детектив, клянусь!

– Только как можно короче, я тороплюсь, – солгал я.